Глава 9, часть 1

Продолжение.  Начало:  http://al0253.okis.ru/s8-3.html

Глава 9, стр. 254-295,  часть 1, стр. 254-266

     Стр. 254

                                                                                             Последние сражения.

                                                                    Сталин, Трумэн и конец второй мировой войны.

   Красная Армия продолжила свое продвижение к Берлину в январе 1945 года.  В наступлении, известном, как Висло-Одерская операция, советские армии вымели до конца Польшу и вошли в Восточную Пруссию и восточную Германию.  К тому времени, когда наступление выдохлось, в феврале 1945 года, частям Красной Армии оставалось пройти 50 миль до немецкой столицы.  Висло-Одерская операция была наиболее широкомасштабным единовременным советским наступлением второй мировой войны.  Два главных фронта, вовлеченных в операцию развернули 2,2 миллиона солдат и обладали бОльшим количеством танков и самолетов- 4500 и 5000 соответственно- чем вся Красная Армия в мае 1942 года.  С одиннадцатикратным превосходством в пехоте, в семь раз бОльшим количеством танков и в двадцать раз бОльшим числом самолетов и артиллерии, Красная Армия была в состоянии продвигаться от 15 до 20 миль в день, взяв 147000 пленных и разгромив или почти разгромив 50 немецких дивизий.  (См. карту №16 на стр. 255)

   Планирование  Висло-Одерской операции началось осенью 1944 года, во время затишья наступательных действий в центральном секторе, после провала попытки Красной Армии взять Варшаву.  По расчетам Генерального штаба лучше было перегруппировать войска и использовать паузу для подготовки генерального наступления, чем продолжать атаки истощенными войсками при растянутой линии снабжения.  Между тем, наступательные операции должны были проводиться на флангах- на юге, в Венгрии и Австрии, и на севере, в Восточной Пруссии, в направлении Кенигсберга- с целью оттянуть немецкие войска от центрального направления Варшава-Берлин.  Генеральный штаб планировал проведение операции в две фазы, в новом году, чтобы через 45 дней взять Берлин.  По плану Генерального штаба, переход от первой фазы ко второй, должен был протекать непрерывно, но решение о нанесении финального удара по Берлину следовало принять только, если будет просматриваться прогресс операции.

   Операция должна была проводиться 1-м Белорусским фронтом и 1-м Украинским фронтом, при поддержке 2-го и 3-го Белорусских фронтов.  1-й Украинский фронт был поручен маршалу Коневу.  Командующим 1-го

     Стр. 255  Карта.

     Стр. 256

Белорусского фронта был маршал Рокоссовский, замещенный в ноябре 1944 года Жуковым.  Задачей 1-го Белорусского фронта было продвинуться в центре и захватить Берлин- обязанность и честь, которую Сталин возложил на Жукова, своего заместителя.  Рокоссовский был переведен на 2-й Белорусский Фронт, но Сталин заверил его, что это не второстепенный сектор фронта, но часть главного наступления.  "Если вы и Конев не продвинетесь", сказал ему Сталин, "Не сможет и Жуков".  Для маршала Василевского в планируемой операции была отведена вспомогательная роль.  Он стал координатором 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов, и потому, в его отсутствие в Москве, роль начальника Ген. штаба была доверена его заместителю, генералу Алексею Антонову, который помогал Сталину на Ялтинской конференции в феврале 1945 года.  Это не означало, что Василевский попал в опалу.  Скорее Сталин ценил способности Василевского, как как координатора на трудном участке фронта; более важно то, что советский вождь имел на него виды для перевода на Дальний Восток, в Манчжурию, для нападения на японские силы.  Сталинские планы были нарушены, однако, всвязи с гибелью генерала Черняховского, (еврейского) командующего 3-м Белорусским фронтом, в феврале 1945 года.  Василевский стал его сменщиком и сыграл непредвиденную роль в финале завоевания Германии.

   Основной план Висло-Одерской операции предусматривал охват и оккупацию земель меж двух великих рек, которые делят на две части восточную Польшу и восточную Германию соответственно.  Задачей Рокоссовского было нанесение удара через северную Польшу в направлении на Данциг.  На юге Конев должен был брать Бреслау и важный индустриальный район Силезию, который Сталин очень хотел захватить, как по экономическим, так и по стратегическим причинам.  Он описывал эту территорию Коневу, как "золотую", и инструктировал его не уничтожать индустриальные ресурсы этого района.  Задачей Жукова был захват Варшавы, затем продвижение на Познань и на Берлин.  Целью Черняховского был разгром сильной немецкой группировки в Восточной Пруссии, захват Кенигсберга и соединение с войсками Рокоссовского в совместном продвижении вдоль балтийского побережья.  В отсутствие Жукова и Василевского в Москве, координатором Ставки в их комплексном, многофронтовом наступлении был Сталин- первое время он выполнял такую роль; он помогал Антонову и генералу Штеменко, начальнику оперативного отдела Ставки.

   О времени начала Висло-Одерской операции существует много различных версий.  6 января 1945 года Черчилль писал Сталину спрашивая, смогут ли они надеяться на советское наступление в Польше, чтобы оказать помощь западным союзникам, попавшим под удар немецкого контр-наступления в Арденнах в декабре 1944 года (Так называемая "битва на выступе").  Сталин ответил на следующий день, сказав, что не смотря на неблагоприятные погодные условия, советское наступление начнется раньше.  Черчилль был весьма экспансивен в выражении своей благодарности,

     Стр. 257

и Сталин обыграл этот факт, отметив в своём февральском 1945 года приказе, что Висло-Одерская операция стала спасением для Запада.  Очевидно, однако, что операция с самого начала планировалась на 8-10 января, но была отложена из-за плохой погоды.  Возможно, что Сталин преследовал цель поднять кредит доверия своих западных союзников.  С другой стороны, Конев совершенно определённо пишет в своих мемуарах, что его фронтовая операция должна была начаться 20 января, но 9 января Антонов попросил его ускорить подготовку и начать наступление, как только это станет возможным.

   Конев начал своё наступление 12 января, 14 января Жуков и Рокоссовский также задействовали свои силы.  Жуков и Конев достигли успеха.  17 января была взята 1-м Белорусским фронтом Варшава, а 19 января Конев захватил Краков.  В конце месяца силы Жукова и Конева достигли поставленных целей, выйдя к реке Одер.  2-й Белорусский фронт Рокоссовского оказался менее удачливым.  20 января он повернул свой правый фланг на север, в Восточную Пруссию, чтобы оказать содействие 3-му Белорусскому фронту Черняховского при наступлении на Кенигсберг.  Результатом оказалось замедление собственного наступления Рокоссовского в направлении северного течения Одера, при этом его левый фланг оказался открытым, так как армии Жукова быстро продвигались в центральном секторе.  Это подвергло войска Жукова, наступавшие на Берлин, опасности контратаки со стороны сильной группировки вермахта в Померании (северная область Германии, примыкающая к Восточной Пруссии).  Сначала ни Жукова, ни Ставку это не беспокоило.  Когда в конце января Жуков и Конев внесли предложение продолжить их наступление, с целью захватить Берлин в середине февраля, Сталин одобрил и поддержал такие планы, хотя сам находился в это время в Ялте, на конференции.  В середине февраля, однако, стало очевидно, что с померанской угрозой надо что-то делать; была поставлена задача части 1-го Белорусского фронта поддержать усилия Рокоссовского в этом районе.  Это означало конец любых попыток Жукова взять Берлин в марте.  Тем временем, на юге наступление Конева было также медленным.  В начале февраля его войска вторглись в Нижнюю Силезию западнее Одера, но наступление замедлилось, и 4-й Украинский фронт, прикрывавший левый фланг Конева, также испытывал затруднения.  При этом гигантском наступлении на всех фронтах накопилось много обычных проблем: усталость войск, недостаток резервов и трудность снабжения.  В конце февраля Висло-Одерская операция закончилась, тогда как свирепые сражения в Восточной Пруссии и Померании продолжались.

   Неудача Красной Армии в достижении Берлина в феврале 1945 года была последним в длинном ряду сверх-оптимистичных великих планов, которые пошли на смарку.  Перефразируя Клаузевица можно сказать, что советский план не выдержал столкновения с врагом.  Но не все согласны, что Сталин и Ставка попытались, но неудачно, захватить Берлин.  По одной из теорий Сталин преднамеренно уклонился от возможности раннего захвата Берлина по политическим причинам: он не хотел афишировать напряжённость

     Стр. 258

внутри советско-западного альянса, в частности в то время, как Ялтинская конференция была передвинута с 4 на 11 февраля.  Кроме того, были политические причины для наступлений на флангах- на Венгрию, Чехословакию, Австрию и Данию, с более быстрым темпом, чем на Берлин.  Такое предположение не подтверждается документами: только после Ялтинской конференции идея немедленно взять Берлин была окончательно отвергнута. Также не существовало никакой повышенной напряженности в Советско-Западном альянсе в то самое время.  Другое истолкование было выдвинуто Чуйковым в его мемуарах, опубликованных  в 1964 году.  Чуйков, герой Сталинграда, был командующим 8-й гвардейской армии (бывшей 62-й армии) и служил вместе с Жуковым на 1-м Белорусском фронте в ходе марша на Берлин.  Чуйков утверждал, что Жуков хотел взять Берлин в феврале, но был остановлен Сталиным.  Жуков, вместе со многими упомянутыми начальниками, опроверг утверждения Чуйкова и настаивал, что отсрочка наступления на Берлин была результатом проблем снабжения и угрожающего положения больших немецких сил, расположенных в Померании и Восточной Пруссии.  В последующих изданиях своих мемуаров Чуйков вырезал оскорбительный пассаж и соласился с официальной линией, что Берлин не мог быть взят в феврале 1945 года.

   Различные истолкования советской стратегии при рассмотрении действий в начале 1945 года вызваны эволюцией взглядов Сталина на военную ситуацию.  Ключ к ним можно подобрать, изучив сталинское взаимодействие с западными военными и политическими лидерами в этот период.  В середине декабря 1944 года Сталин провел длинную беседу с послом Гарриманом о военной ситуации на Восточном и Западном фронтах.  Гарриман говорил Сталину об англо-американских планах наступательных действий на западе и спросил, какую поддержку они могут оказать для начала советского наступления на востоке.  Хотя планы Ставки по Висло-Одерской операции были хорошо проработаны, скрытный Сталин не сообщил советских намерений.  Он только успокоил Гарримана, что генеральное наступление будет скоро, но отметил, что превосходство Красной Армии в воздушных силах и артиллерии вернее, чем превосходство в количестве солдат, и для эффективного использоваения этих видов оружия требуется хорошая погода.  В то время, как погода оставалась плохой, "русские готовили свои войска для больших операций", сказал Сталин.  Перспективы в южном секторе были лучше, однако, он предложил британцам и американцам юбъединиться в наступлении на Вену.  Эта беседа происходила как раз перед немецким контр-наступлением в Арденнах, событием, которое ликвидировало  перспективу раннего пересечения Рейна силами западных союзников.  Англо-американские военные затруднения имели важное значение для советских амбиций, побуждая предпринять наступление, так как большое количество немецких войск было связано на западном фронте.  Это соображение было очевидно в беседе с маршалом авиации Теддером 15 января 1945 года, в ходе которой советский вождь спросил озабоченно о немецких заявлениях,

     Стр. 259

что их действия в Арденнах сорвали наступательные планы западных союзников минимум на два месяца и максимум на шесть.  Теддер был в Москве в качестве представителя Верховного командующего союзников на западе генерала Эйзенхауэра, и его миссией было получать информацию о советских стратегических планах.  Сталин говорил Теддеру о советском наступлении, что оно скоро начнётся, называя целью выход на Одер, хотя и не был уверен, что эта цель будет достигнута.  Он также утверждал, что погодные условия (т. е. весенние дожди и грязь) затрудняют наступательные действия на Восточном фронте, и будет досадно остановиться с середины марта до конца мая.  Сталин не думал, что война закончится до наступления лета, особенно потому, что с этого момента немцы станут голодать.  В заключение он сказал:

"Немцы смогут посадить картофель, но, по их мнению, им требуется зерно (которого нет в наличии) для продолжения войны... Мы не должны забывать, однако, что немцы бережливы и терпеливы.  У них больше упорства, чем мозгов.  Фактически они не должны были предпринимать арденнское наступление, они поступили по-дурацки.  Даже сейчас немцы должны перебросить силы с запада.  Если они не сделают этого, то не смогут сопротивляться на востоке.  Мощность наступления Красной Армии такова, что невозможны местные преброски резервов на востоке".

  Из этих двух бесед очевидно, что Сталин глядел с осторожностью на перспективу советских наступательных действий.  Он не расчитывал на быстрое продвижение немцев, не делал намёков, что Берлин является достижимой целью в ближайшем будущем.  Штеменко в своих мемуарах также это подтверждает.  На этой стадии войны поражение Германии не определялось падением Берлина.  Немцы имели большие силы в Венгрии, Западной Европе и Восточной Пруссии/Померании, и вполне можно было говорить о переходе Гитлера в "Альпийский редут"; расколоть этот орех было-бы очень трудно.

   На первом пленарном заседании Ялтинской конференции 4 февраля Большой Тройке был представлен доклад генерала Антонова о ходе советского наступления.  В нём очень часто указывалось на то, что наступление началось раньше, по просьбе западных союзников, и подчёркивалось, что это вызвало значительные переброски сил с запада на восток, включая войска для обороны Берлина вдоль линии Одера.  Из этого Антонов сделал заключение, что западные союзники могут начинать своё наступление в середине февраля, и что они могут предпринять шаги для того, чтобы немцы начали переброску сил на западный фронт.  Со своей стороны Сталин, вступив в обсуждение, указал, что начав своё наступление раньше, Советы превысили свои обязательства, принятые в Тегеране, по координации военных действий с западными союзниками, намекая, но не утверждая, что он расчитывает на взаимность Черчилля и Рузвельта.

     Стр. 260

   Согласно американской записи первого пленарного заседания: "Он прощупывал важный для (военного) командования вопрос о летнем наступлении против Германии, так как не был уверен, что война закончится до лета".  В ходе обсуждения с британским и американским начальниками штабов Антонов совершенно ясно заявил, что советское наступление будет прервано весенней погодой, которая сделает дороги непроходимыми, и что главные наступательные действия не закончатся до лета.  Возможно, что Антонов был проинструктирован Сталиным, чтобы одурачить западных союзников в отношении советских намерений по Берлину, но более вероятно, что оба они действительно думали, что наступление Красной Армии постепенно выдохнется.  Так всегда происходило при советских наступательных действиях в 1942, 1943 и 1944 годах: зимнее наступление проходило хорошо, но теряло энергию весной, и вновь начиналось летом.

   Относительный сталинский пессимизм по поводу хода военных действий должен был усилиться прерванным маршем Красной Армии на Берлин в середине февраля.  Естественно Сталин восхвалял достижения своих войск, продвигавшихся так быстро от Вислы к Одеру.  Однако он не устанавливал жёсткого срока для окончательной победы, избегая говорить, что она будет скоро и опасаясь, что в конце сражение будет особенно тяжёлым:

"Полная победа над немцами приближается.  Но победа никогда не приходит сама- она одерживается в тяжёлых сражениях и требует огромных усилий.  У своего дома враг бросает в сражение последние силы, отчаянно сопротивляется, старается избегнуть сурового возмездия.  Он идёт и будет идти на крайние, и грязные способы борьбы.  Победа близка, именно поэтому необходимо помнить о высочайшей бдительности, усилить наши удары по врагу".

   В течении марта, в то время, как Красная Армия громила немцев в Восточной Пруссии и Померании, Сталин был поглощён политическими проблемами, такими, как споры с западом о реконструкции польского правительства, и правительственный кризис в Румынии.  В конце марта Сталин получил сообщение от Эйзенхауэра, информировавшего его об англо-американских стратегических планах.  Эйзенхауэр сообщил Сталину, что его непосредственной задачей был разгром немецких сил, обороняющих Рур.  Затем он намеревался захватить Эрфурт, Дрезден и Лейпциг, и соединиться с советскими силами в этом районе.  Существовала вероятность, что западные силы будут введены при последующем продвижении к Регенсбургу- Линцу, с целью сорвать немецкие планы установить

     Стр. 261

редут на юге страны.  Отвечая на вопрос Сталина о его планах, Эйзенхауэр заключил, что Восток и Запад должны координировать действия против Германии.

   Послание Эйзенхауэра было передано Сталину вечером, 31 марта, в его кабинете Гарриманом, Кларком Керром, британским послом, и генералом Дином, американским военным представителем в Москве.  Двенадцатью минутами позже, когда они ушли, Сталин говорил с Жуковым, Антоновым и Штеменко, вероятно знакомя их с содержанием (письма).  На следующий день Сталин ответил американскому командующему, что Западные и Советские стратегические планы совпадают.  Он согласился, что советские и западные войска встретятся на линии Эрфурт-Лейпциг-Дрезден, и сказал, что главное наступление Красной Армии будет в этом направлении.  Что касается Берлина, Сталин сказал, что "его потеря имеет в первую очередь стратегическое значение.  Следовательно советское командование думает выделить только второстепенные силы для Берлина." Главное советское наступление, сообщил Сталин Эйзенхауэру, начнется во второй половине мая, включая, если обстановка не изменится, второстепенный удар на юге, в направлении на Линц и Вену.  2 апреля Сталин встретился с Жуковым, Антоновым и Штеменко снова.  К беседе присоединился Конев, и она продолжалась два часа.  Четыре генерала вернулись 3 апреля для короткой беседы.  В этот же день Сталин подписал директиву Жукову и Коневу.  Задачей Жукова было начать наступление для захвата Берлина и выхода на реку Эльба (Договорная линия раздела Германии на советскую и западную части) через 12-15 дней после начала операции.  Задачей Конева было нанесение удара южнее Берлина и выход к Дрездену через 10-12 дней, и затем продолжение наступления на Лейпциг.  Разграничительной линией между 1-м Белорусским и 1-м Украинским фронтами было зафиксировано направление на Люббен, городок в 50 милях юго-восточнее Берлина.  Двойное наступление началось 16 апреля.  Основной план для Жукова: нанести удар в направлении немецкой столицы и обойти город с севера, в то время, как силы Конева окружат город с юга.  Поддерживающую роль должен был сыграть 2-й Белорусский фронт Рокоссовского, который начал свое наступление в направлении Берлина 20 апреля, с целью защиты правого фланга Жукова от немецкой контр-атаки с севера.  (См. карту №17 на стр.262)

   Многие историки доказывают, что Эйзенхауэр был введен в заблуждение Сталиным, и, что Берлин был основной целью, которую советский диктатор желал захватить раньше западных союзников.  Однако, с точки зрения Сталина это было совершенно не обязательно.  В 1948 году он привел довод о берлинской операции в беседе с Беделлом Смитом, тогдашним послом США, который был, в свое время, начальником штаба Эйзенхауэра.  Согласно Сталину, Берлин был вторичной целью, и поэтому только силы Жукова получили задачу взять немецкую столицу.  Но наступление Жукова было задержано немцами, тогда как Конев

     Стр. 262  Карта

     Стр. 263

и Рокоссовский помогли.  Это превратило Берлин из второстепенной в главную мишень.  Сталин показал Смиту приказы, из военных архивов, отданные им на Берлинскую операцию.  Сталин объявил, поскольку Берлин находится по договору в советской зоне оккупации Германии, то с моральной и стратегической точки зрения правильно, чтобы Красная Армия взяла город.

   Сталинская версия событий в основном совпадает с ходом операции.  Первоначально планировалось взятие Берлина только силами Жукова, но 1-й Украинский фронт продвигался быстрее, и 17 апреля возник удобный случай перенацелить часть войск Конева для атаки Берлина с юга.  Так как советские войска пробивались к центру Берлина, то было запланировано водрузить красный флаг над руинами здания рейхстага, недалеко от которого Гитлер совершил самоубийство в своем бункере. Удачно для Сталина, три солдата, которые установили флаг над рейхстагом 30 апреля 1945 года, были: грузин, русский и украинец.  Позднее советский фотограф Евгений Халдей повторно снял сцену водружения Знамени Победы с двумя другими солдатами, создав памятную картину завоевания Берлина Красной Армией, аналогично подъему "звезд и полос" американскими солдатами на Иводзиме парой месяцев раньше.

   Победа досталась не дешево.  Красная Армия потеряла 300 000 человек, включая около 80 000 убитых в ходе финального штурма Берлина.  Наиболее дорогую цену пришлось уплатить на подступах к Берлину, больше, чем в самом городе.  Но обширное длительное сражение на улицах города, имевшее место в Сталинграде в 1942 году, не повторилось, в отличие от Будапешта, который был взят после свирепого продолжительного боя.

   Советские потери были даже меньше, чем у немцев, но теневой стороной триумфального марша Красной Армии на Берлин стали зверства и грабежи, совершенные "меньшинством" советских солдат.  Особенно ужасающим было большое число изнасилований бойцами Красной Армии.  По приблизительной оценке было совершено от десятков тысяч до миллиона таких преступлений. Истинная цифра лежит где-то посередине, но наибольшее число изнасилований имело место в Большом Берлине, городе, где в 1945 году было очень много женщин.  Берлинки были не одиноки, страдая от массовых изнасилований.  В Вене было от 70 000 до 100 000 изнасилований.  В Венгрии по приблизительным оценкам от 50 000 до 200 000 женщин были изнасилованы солдатами Красной Армии.  Такие случаи были в Румынии и Болгарии, а также в освобожденных странах: Польше, Югославии и Чехословакии, хотя и в меньших количествах.

   Трудно выяснить, знал ли Сталин обо всем, что происходило в это время, но он был склонен извинить поведение своих мужчин.  В марте 1945 года он говорил прибывшей с визитом Чехословацкой делегации:

     Стр. 264

"Все хвалят нашу Красную Армию; да, она заслужила эти похвалы.  Но я попросил бы наших гостей не разочаровываться шармом Красной Армии в будущем.  Сейчас в Красной Армии служат около 12 миллионов человек.  Эти люди далеко не ангелы.  Эти люди ожесточены войной.  Многие из них прошли 2000 километров в битвах, от Сталинграда до середины Чехословакии.  В пути они видели много горя и много зверств.  Не удивляйтесь, если некоторые из наших людей в вашей стране не будут вести себя так, как дОлжно.  Мы знаем, что некоторые солдаты малоинтеллигентны и обижают женщин, и девушек, и ведут себя недостойно.  Пожелаем нашим чехословацким друзьям, чтобы их похвала Красной Армии не обернулась разочарованием".

Сталин был даже более точен, когда говорил с Тито и югославскими товарищами об их проблемах в апреле 1945 года:

"Вы конечно читали Достоевского?  Вы видите, какая сложная вещь душа мужчины, его психика?  Хорошо, затем вообразите мужчину, который сражался от Сталинграда до Белграда- за тысячи километров от своей разорённой земли, видя мёртвые тела своих товарищей и любимых людей.  Как может такой мужчина реагировать нормально?  И что такого ужасного в его желании пошутить с женщиной, после таких ужасов?  Вы думаете, что Красная Армия идеальна.  Она не идеальна, не может быть такой... Важно то, что она сражается с немцами...".

Но сталинская индульгенция была ограниченной, особенно, когда буйства Красной Армии наносили ущерб ценной экономической инфраструктуре в Германии, оборудованию, которое Советы собирались изъять, как часть репарационных платежей.  Одним из путей, которые выбрал Сталин, чтобы остановить возмездие, была публикация в "Правде" от 14 апреля 1945 года статьи, критикующей советского писателя Илью Эренбурга, ставшего знаменитым в ходе войны своей мощной анти-немецкой жёсткой пропагандой, наиболее часто выступавшего в газете Красной Армии "Красная звезда".  Под заголовком "Товарищ Эренбург упрощает", начальник советской пропаганды Георгий Александров писал, что является ошибочным взгляд на всех немцев, как на единое целое; необходимо отличать Гитлера и нацистов от немецкого народа.  Советский народ, указал Александров, не враждебен немцам, и говорить иначе означает играть на руку нацистской пропаганде, которая пытается расколоть советско-западный альянс.  Эренбург не раскаялся и написал частным образом Александрову:

"Читая вашу статью любой придёт к выводу, что я говорил о полном уничтожении немецкого народа.

     Стр. 265

Тогда как, естественно, я никогда такого не говорил: это немецкая пропаганда приписывает мне это.  Я не мог написать такого, поэтому я должен разъяснить это недоразумение, тем или иным способом... Это мой принцип, как писателя и интернационалиста, которому расистская теория отвратительна..."

В настоящее время общественное и политическое воздействие изнасилований, в которых обвиняют Красную армию, не преувеличивается.  В 1945 году Красная Армия вызывала едва-ли не всеобщий восторг в мире союзников, как спасительница Европы от нацистского варварства.  Она вела войну против жестокого врага, но большинство людей вовсе не критиковало, а было благодарно ей за это.  Общественное внимание привлекли не обвинения нацистских пропагандистов в массовых изнасилованиях, которые они выдвигали ещё до вступления Красной Армии в Германию, а кадры кинохроники, показывавшие лагеря смерти и уцелевших истощённых людей, "освобождённых" Советами, прошедшими через Польшу в начале 1945 года.  Первым нацистским лагерем смерти, захваченным (не освобождённым: применён термин "набег") в июле 1944 года Красной Армией, был Майданек.  В конце января 1945 года Красная Армия захватила Аушвиц, и затем лагеря Бельзен, Челмно, Собибор и Треблинку- несомненно самый чёрный список ужасов за всю историю человеческого существования.

  Без сомнения это было время великого личного триумфа для Сталина, но не удовлетворения; когда Гарриман поздравил его с захватом Берлина, он напомнил послу, что "царь Александр брал Париж".

   7 мая немцы окончательно сдались, хотя Жуков подписал акт о капитуляции Берлина только на следующий день.  Следовательно день Победы был отпразднован в Советском Союзе на день позже, чем в Британии и США.  Александр Верс описывает эту сцену в Москве 1945 года:

"9 мая стало незабываемым днём в Москве.  Стихийная радость двух или трёх миллионов человек, которые столпились на Красной площади в тот вечер, была неподдельной и глубокой, какой я никогда не видел до сих пор в Москве.  Они танцевали и пели на улицах; обнимали и целовали всех солдат и офицеров... Они были так счастливы, что могли даже не выпивать; и под терпимым пристальным взглядом милиции молодые люди даже мочились у стен гостиницы "Москва", затопив широкий тротуар.  Ничего подобного ЭТОМУ до сих пор не случалось в Москве.  Для этого Москва отбросила всю сдержанность нАпрочь.  Показанный фейерверк был наиболее грандиозным из тех, что я видывал".

В своём заявлении о Великой Победе Сталин подчеркнул, что поражение Гитлера означает свободу и мир между народами, указав, что целью немцев было расчленить Советский Союз, отделив

     Стр. 266

Кавказ, Украину, Белоруссию, балтийские страны и другие территории.  Сталинское отношение к этому намерению немцев по отношению к СССР, как многонациональному государству, возможно контрастировало с его следующим публичным заявлением, в котором он особенно высоко оценил вклад русского народа в победу.  На прёме в Кремле 24 мая 1945 года специально для военных, Сталин поднял бокал за здоровье советского народа, но "прежде всего за здоровье русского народа, не только потому, что это- народ лидер, но и потому, что он имеет общность чувств, социальную и политическую общность чувств и выносливость.  Наше правительство сделало много ошибок, мы были в отчаянном положении в 1941-1942 годах... другой народ мог сказать: убирайтесь в ад, вы предали наши надежды, мы организуем другое правительство, которое заключит мир с Германией и даст нам передышку... Но русский народ не сделал это, не пошёл на компромисс, он оказал безусловное доверие нашему правительству.  Я повторяю, мы наделали ошибок, наша армия была вынуждена отступать, потеряв контроль за событиями... Но русские люди поверили, проявили упорство, ждали и надеялись, что мы возмём действия под контроль.  За это доверие в наше правительство, оказанное русским народом мы говорим вам большое спасибо".

Сталинское указание на ведущую роль русских в войне впоследствии многократно обсуждалось.  То, что русские были лояльным бастионом советского государства в ходе войны, совершенно очевидно, и сталинское публичное признание этого факта было только частью превознесения русского человека, и обоснованием политических перемен происходивших с 30-х годов.  Использование русских пропагандой военного времени типично также, как и советской патриотической темы.  Ключевой строфой нового государственного гимна, принятого Советами в январе 1941 года (вместо коммунистического "Интернационала"), было:

"Нерушимый союз свободных республик

Объединила навеки Великая Россия

Долгой жизни объединённому и могучему Советскому Союзу,

Созданному волей народов!"

24 июня Парад Победы состоялся на Красной площади, принимал парад Жуков, верхом на коне.  Сталин обозревал парад, стоя на мавзолее и глядя на тысячи немецких военных знамён, брошенных перед ним.  Той ночью Сталин принял 2500 генералов и офицеров в

     Стр. 267

Кремле, но его речь перед ними была несколько неожиданной.

Конец части 1, главы 9

Продолжение:  http://al0253.okis.ru/s9-2.html