Продолжение.   Начало: http://al0253.okis.ru/s4-1.html

Глава 4,  часть 2,  стр. 95-107

Реакция  народа  на  речь  Сталина  была  сдержанной

     Стр. 95

но  вцелом  положительной,  особенно  в  Москве,  где  партийные  и  политические  донесения  отметили  роль  его  речи  в  подъеме  морального  духа  и  патриотического  энтузиазма.

   Окончание  было  на  бравурной  ноте,  однако  военная  ситуация  менялась  от  плохого  к  худшему.   К  середине  июля  Красная  Армия  потеряла  28  дивизий,  и  другие  70  потеряли  половину  своего  состава  и  снаряжения,  и  немцы  прорвались  на  300-600  километров  вглубь  России  от  линии  границы.

   Преодолеть катастрофу.

   В  своей  политической  карьере  Сталин  сталкивался  с  многими  непредвиденными  и  опасными  ситуациями:  революцией  1917  года,  гражданской  войной,  коллективизацией  сельского  хозяйства,  индустриализацией,  с  охотой  на  врагов  народа  в  30-х  годах,  предвоенным  кризисом  и,  наконец,  с  крахом  советских  оборонительных  планов.   Его  реакция  на  этот  последний  провал  была  типична:  реорганизация,  репрессии,  смена  персонала  и  концентрация  власти  в  собственных  руках  в  бОльшей  и  бОльшей  степени.

   Гос. комитет  обороны (ГКО)  стал  вершиной  сталинской  системы  власти  в  ходе  войны (смотри  рис.  на  стр. 96).   Председателем  ГКО  стал  Сталин,  это  дало  ему  возможность  направлять  и  контролировать  все  аспекты  советской  военной  деятельности.   В  состав  ГКО  были  включены  Нарком  иностранных  дел  Молотов,  начальник  органов  безопасности  Лаврентий  Берия,  член  Политбюро  Георгий  Маленков  и  маршал  Ворошилов,  сталинские  старые  военные  друзья.   Хотя  политбюро  партии  существовало  в  формальном  смысле  во  время  войны,  оно  собиралось  редко,  и  ГКО  стало  высшим  коллективным  органом  советского  управления.   В  подчинении  ГКО  находился  Совет  Народных  комиссаров  и  различные  министерства  и  ведомства.

   10  июля  Ставка,  или  Главная  квартира  Главнокомандующего,  была  преобразована  в  Ставку  Высшего  Командования  со  Сталиным  воглаве.   8  августа  она  была  переименована  в  Ставку  Верховного  Главнокомандующего,  и  Сталин  стал  Верховным  Командующим  Вооруженных  Сил.   Поддержанная  Ген. штабом,  Ставка  отвечала  за  военную  стратегию  и  планирование,  организацию  и  подготовку  больших  операций.

   Высшим  уровнем  советской  военной  организации  являлся  Наркомат  Обороны.   Сталин  был  наркомом  обороны  с  июля 1941  года.   НКО  состоял  из  направлений- артиллерии,  вооружений,  авиастроения,  ПВО,  связи,  резервов,  тыла,  обучения,  военной  разведки  и  контрразведки,  и  пропаганды,  которые  функционировали,  как  органы  ГКО.

     Стр. 96  Карта

     Стр. 97

Эффект  этой  реорганизации  был в  формальном  объединении  в  руках  Сталина  контроля  и  управления  всеми  военными  действиями  Советов.   Сталинский  личный  контроль  над  военными  действиями  его  страны  был  гораздо  шире  и  гораздо  полнее,  чем  у  любых  других  военных  руководителей  во  второй  мировой  войне.   На  практике  конечно  Сталин  концентрировался  на  принятии  военных  решений.   Он  наблюдал,  и  выдавал  множество  решений  в  отношении  других областей  государственной  деятельности,  но  он  стремился  передать  инициативу  и  ответственность  доверенным  подчиненным,  таким,  как  Берия ( внутренняя  безопасность ),  Николай  Вознесенский ( экономика ),  Микоян ( снабжение ),  и   Лазарь  Каганович ( транспорт ).   Только  в  международной  политике  принятие  решений  непрерывно  и  детально,  как  и  в  военной  области,  оставалось  за  Сталиным,  а  Молотов  был  сталинским  ближайшим  помощником,  с  которым  Сталин  общался  чаще,  чем  с  кем-либо  в  ходе  войны.

   Реорганизация  Вооруженных  Сил  была  весьма  решительной.   10  июля  пять  фронтов  Красной  Армии ( Северный,  Северо-Западный,  Западный,  Юго-Западный  и  Южный )  были  преобразованы  в  три  многофронтовых  стратегических  "направления".   Маршал  Ворошилов  принял  командование  Северо-Западным  направлением,  маршал  Тимошенко  Западным  направлением  и  маршал  Буденный  Юго-Западным  направлением.   15  июля  Ставка  издала  директиву,  упраздняющую  большие  механизированные  корпуса,  сформированные  годом  раньше,  и  ввела  дивизионы,  реально  обладавшие  танками,  для  поддержки  пехоты.   Направлениям  было  приказано  расформировать  большие  неуклюжие  армии  и  заменить  их  меньшими  и  более  подвижными  полевыми  армиями,  имевшими  не  более  пяти  или  шести  дивизий.   Директива  также  предусматривала  формирование  нескольких  высокомобильных  кавалерийских  частей  для  ударов  по  врагу,  дезорганизации  немецкого  командования  и  систем  связи,  и  уничтожения  линий  снабжения.

   16  июля  отдел  политической  пропаганды  Наркомата  обороны  был  реорганизован  в  Главное  Политическое  Управление  Красной  Армии (ГПУ  РККА).  Одновременно  институт  военных  комиссаров  был  восстановлен  в  Вооруженных   Силах.   Это  означало,  что  политические  офицеры  будут  опять  иметь  право  "вето"  на  командирские  решения  и  будут  действовать,  как  заместители  командиров  на  всех  уровнях  вооруженных  сил.   20  июля  Сталин  и  новый  глава  ГПУ,  генерал  Лев  Мехлис,  издали  директиву,  обязывавшую  всех  политических  комиссаров  действовать  по  обстановке,  и  возлагавшую  на  них  особую  ответственность  за  поддержание  дисциплины  в  вооруженных  силах  и  разрешавшую  сурово  наказывать  трусов,  дезертиров  и  паникеров.   Директива  запрещала  отступление  без  письменного  приказа,  и  возлагала  персональную  ответственность  на  комиссаров  по  обеспечению  этой  политики.   Эта  директива  была  одной  из  серии  изданных  Сталиным,  отражавших  его  взгляд,  что  первоначальные  поражения  и  отступление  Красной  Армии  вызваны  отчасти  недисциплинированностью,  особенно  командиров.   17  июля  ГКО  решило  образовать  специальный  отдел ( особый  отдел ) НКВД

     Стр. 98

(Народный  комиссариат  внутренних  дел),  предназначенный  для  борьбы  со  шпионами  и  предателями  в  Красной  Армии,  и  имевший  полномочия  казнить  дезертиров  на  месте.   16  августа  Сталин  издал  приказ  №270- директиву  всем  вооруженным  силам  уничтожать  трусов  и  дезертиров  на  месте,  и  гласящую,  что  любой  командир,  демонстрирующий  "робость"  во  время  боя,  должен  быть  немедленно  отстранен.   Части,  попавшие  в  окружение,  по  инструкции  должны  сражаться  до  последнего  человека.   Сталин  объявил,  что  впредь  с  этого  момента,  члены  семей  трусов,  дезертиров  и  предателей  подлежат  аресту.   12  сентября  Сталин  приказал  фронтовым  командирам  сформировать  заградительные  отряды  для  остановки  бегущих  в  тыл  солдат  Красной  Армии  и  для  ликвидации  паникеров  и  дезертиров.   Интересно,  что  Сталин  особо  оговаривает,  что  эти  формирования  должны  поддерживать  тех  солдат,  которые  отказываются  поддаваться  панике  и боятся  окружения.

   Сталинская  решимость  внедрить  суровый  дисциплинарный  режим  в  вооруженных  силах  была  продемонстрирована  наказанием  командования  злосчастного  Западного  фронта,  который  потерпел  катастрофическое  поражение  под  Минском.   Были  арестованы  генерал  Дмитрий  Павлов,  командующий  фронтом,  и  ряд  его  офицеров.   В  резолюции  ГКО  от  16  июля  говорится,  что  аресты  призведены  открыто,  чтобы  дать  урок  другим  высшим  офицерам,  которые  нарушают  дисциплину.   После  ареста  в  начале  июля,  Павлов  был  обвинен  в  антисоветском  заговоре,  так  же,  как  и  Тухачевский  в  1937  году- но  когда  военный  трибунал  приговорил  его  к  смерти  22  июля,  он  обвинялся  в  трусости,  паникерстве,  преступной  халатности  и  отступлении  без  приказа.   Другая  группа  высших  командиров,  павшая  жертвой  сталинского  гнева,  была  из  состава  Красных  Воздушных  сил;  они  были  арестованы  и  расстреляны  за  то,  что  сделали  возможной  уничтожающую  атаку  люфтваффе  на  советские  аэродромы  22  июня  1941  года.   Среди  этих  арестованных  генералы  Проскуров,  Птахин,  Рычагов  и  Смушкевич,  все  были  расстреляны  без  суда  в  октябре  1941  года.   Также  жертвой  сталинских  репрессий  чуть  не  стал  начальник  Ген. штаба  Мерецков,  арестованный,  когда  Павлов  под  пытками  назвал  его  соучастником  антисоветского  заговора.   Возможно  Мерецков  был  подвергнут  жестокому  допросу  в  НКВД,  но  был  освобожден  без  обвинений,  и  в  сентябре  возвращен  на  свою  старую  должность  в  Ленинграде,  где  он  оставался  представителем  Ставки  до  окончания  войны  в  1945  году.

   Вместо  Павлова  командующим  Западным  фронтом  стал  генерал  А.  И.  Еременко.   Когда  фронт  был  реорганизован  в  Направление,  в  середине  июля,  Еременко  остался  командующим  фронтом,  а  Тимошенко  был  сделан  командующим  Западного  Направления,  Шапошников  был  назначен  начальником  Ген. штаба.   В  конце  июля

     Стр. 99

Шапошников  был  вызван  в  Москву,  где  заменил  Жукова  на  посту  Начальника  Ген. штаба.   Жуков  стал  командовать  двумя  резервными  армиями,  формируемыми  в  тылу  Западного  Направления  в  центральном  секторе  около  Москвы.   Новый  пост  Жукова  имел  важное  значение- он  должен  был  начать  главное  контр-наступление  против  группы  армий  Центр  в  районе  Смоленска.   Жуков  писал  в  своих  мемуарах- "Операция  под  Ельней  была  моей  первой  самостоятельной  операцией,  первой  проверкой  моих  оперативно-стратегических  способностей  в  великой  войне  с  гитлеровской  Германией".   Операция  началась  в  середине  августа,  и   к  началу  сентября  войска  Жукова  освободили  город  и  очистили  порядочный  кусок  территории  от  немцев.   В  советской  прессе  успех  под  Ельней  был  превознесен,  как  великая  победа.   Для  иностранных  корреспондентов  было  организовано  посещение  полей  сражений.

   Наступление  под  Ельней  было  первым  из  серии  операций  Красной  Армии  в  смоленском  регионе  летом  1941  года.   Город  был  взят  немцами  в  середине  июля,  но  жестокие  сражения  продолжались  в  районе  Смоленска.   Оборона  советских  войск  блокировала  немцам  продвижение  к  Москве  на  расстоянии  менее  200  километров.   Однако  Ставка  не  рассматривала  сражение  под  Смоленском,  как  оборонительное;  ее  стратегией  оставалось  наступление  и  нанесение  контрударов,  контратак,  и  контрнаступлений,  подобных  ельнинскому.   Часто  определяют  задним  числом  эту  стратегию,  как  успешную.   Немцев  задержали  под  Смоленском  на  два  месяца,  и  тяжелый  опыт  вермахта  убедил  Гитлера  отложить  продвижение  на  Москву  и  перевести  войска  на,  повидимому  более  легкие  цели,  Ленинград  на  севере  и  Киев  на  юге.   Психологическое  превосходство  над  Красной  Армией  споткнулось,  хотя  в  ряде  случаев  группе  армий  Центр  и  удалось  продвигаться  весьма  значительно.   Но  цена  этих  успехов  была  весьма  высока.   Жуковская  100 000-я  армия,  например,  потеряла  треть  своего  состава  под  Ельней,  и  когда  немцы  возобновили  свое  наступление  на  Москву  в  конце  сентября,  Красная  Армия  оказалась  не  в  состоянии  их  остановить  и  потеряла  отвоеванные  несколькими  неделями  ранее  такой  дорогой  ценой  территории.   Общие  потери  Красной  Армии  за  два  месяца  сражений  с  немцами  в  смоленском  районе  составили  полмиллиона  убитыми  и  пропавшими  без  вести,  и  четверть  миллиона  ранеными.

   Этот  пример  понесенных  Советами  потерь  при  наступлении,  которое  принесло  лишь  небольшой  успех,  часто  повторялся  на  Восточном  фронте  летом  1941  года.   Эта  стратегия,  которую  обычно  критикуют,  позволила  сделать  главный  вывод,  что  наступательные  операции  дают  больше  эффекта  и  обходятся  дешевле,  и  что  временами  отход  выгоднее,  чем  сражение  до  последнего  человека.   Особенно  яростно  обвиняют  Сталина,  которого  проклинают,  как  вдохновителя  попыток  неудачных  наступлений  летом  1941  года.   Однако  доктрина  наступательных  действий

     Стр. 100

не  была  персональным  детищем  Сталина  или  его  ответственностью,  но  частью  стратегических  традиций  и  военной  культуры  Красной  Армии.   Сталин  принимал  это  не  потому,  что  это  было  стратегией,  или  было  созвучно  его  политике  и  идеологии.   Сталин  был  прежде  всего  волюнтаристом- полагающим,  что  для  человека  все  возможно.   Военные  цели,  которые  он  поставил  Красной  Армии  определялись  экономическими  и  политическими  целями,  которых  он  хотел  достичь.   "Нет  крепостей,  которые  не  смогли  бы  взять  большевики"- таков  был  лозунг,  выдвинутый  Сталиным,  и  он  постоянно  требовал  максимального  выполнения  того,  что  определялось  политическими  решениями  (обычно  выдвигаемыми  им  самим).   К  несчастью,  сталинские  военные  командиры  были  не  более  способны  обсуждать  и  понимать  его  триумфальные  расчеты,  чем  его  экономические  и  политические  кадры  (которые  "решают  все")  обсуждать  и  понимать  их  поражения.   Как  отметил  Давид  Гланц- "Ставка  совершенно  неправильно  понимала  возможности  своих  собственных  сил  и  вермахта... Это  было  врожденное  преувеличение  первого  и  преуменьшение  второго.   Как  следствие,  Ставка  планировала  своим  силам  нереальные  задания;  результатом  были  предсказуемые  бедствия... Неправильное  понимание  Ставкой  того,  что  эти  силы  могут  совершить,  приводило  к  эффектному  поражению.

   Сталин  полностью  разделял  это  неправильное  представление и, как  Верховный  командующий,  нес  бОльшую  ответственность  за  гибельные  последствия  такой  практики.   Как  подчеркивал  A.J.P. Taylor (Тейлор),  сталинская  преданность  наступательной  доктрине  "привела  Советские  Армии  к  более  великим  катастрофам,  чем  у  других  известных  армий".   Было  много  случаев,  когда  сталинская  личная  настойчивость  в  политике  "не-отступлений"  и  контратак  любой  ценой  пирводила  к  тяжелым  советским  потерям.  Наиболее  известный  пример  этого,  поражение  под  Киевом  в  сентябре  1941  года.

   Так  как  Юго-Западный  фронт  обладал  наибольшим  количеством  дивизий,  включая  танковые,  то  он  и  добился  бОльших  успехов  в  замедлении  немецкого  наступления  после  22  июня  1941  года,  чем  его  коллеги  в  центре  и  на  севере  России.   Однако,  в  начале  августа  группа  армий  Юг  подошла  к  Киеву,  и  сталинские  военные  советники  начали  убеждать  его,  что  нужно  оставить  украинскую  столицу.   18  августа,  однако,    Сталин  и  Ставка  издали  директиву,  что  Киев  не  должен  быть  сдан  врагу.   В  конце  авуста  Красная  Армия  отошла  к  линии  обороны  вдоль  реки  Днепр,  и  Киев  оказался  на  конце  длинного  и  уязвимого  выступа.   В  этот  момент  генерал  Гейнц  Гудериан- известный  немецкий  танковый  командир- и  его  2-я  танковая  армия  были  отделены  от  группы  армий  Центр  и  направлены  на  юг,  чтобы  атаковать  Юго-Западный  фронт  с  тыла  и  угрожать  окружением  советских  сил  в  Киеве  и  вокруг  него.   Ставка  наблюдала  это  продвижение,  но  Сталин  был  уверен,  что  свежесформированный  Брянский  фронт  под  командованием  Еременко

     Стр. 101

был  в  состоянии  справиться  с  угрозой.   24  августа  произошел  телеграфный  разговор  с  Еременко,  в  котором  Сталин  спросил  его,  какие  нужно  выделить  добавочно  силы  его  фронту  для  уничтожения  мерзавца  Гудериана.   Еременко  ответил:  "Что  касается  этого  мерзавца  Гудериана,  нет  сомнений,  что  мы  постараемся  выполнить  задачу,  поставленную  вами  по  его  уничтожению".   2  сентября,  однако,  Сталин  засомневался  и  отправил  Еременко  следующее  послание:  "Ставка  не  довольна  вашей  работой... Гудериан  и  его  группа  должны  быть  разбиты  вдребезги.  Если  этого  не  случится,  то  все  ваши  заверения  об  успехах  ничего  не  будут  стоить.  Мы  ожидаем  вашего  доклада  об  уничтожении  группы  Гудериана".  Согласно  Василевскому,  7  сентября  военный  Совет  Юго-Западного  фронта  запросил  разрешения  на  отвод  части  сил  к  реке  Десна  для  защиты  своего  правого  фланга  от  наступления  Гудериана.  Василевский  и  Шапошников  пошли  к  Сталину  с  этим  предложением,  намереваясь  убедить  его,  что  сдача  Киева  и  отход  восточнее  Днепра  сильно  запаздывают.  "Беседа  была  жесткой  и  бескомпромиссной",  отмечает  Василевский.  "Сталин  упрекал  нас  говоря,  что ( подобно  маршалу  Буденному ) мы  пошли  по  линии  наименьшего  сопротивления- отступать,  вместо  того,  чтобы  бить  врага".  9  сентября  Сталин  утвердил  частичный  отвод,  но  "простое  упоминание  о  необходимости  оставить  Киев"- говорил  Василевский,  "приводило  Сталина  в  ярость,  и  он  моментально  терял  контроль  над  собой.  Мы  очевидно  не  имели  достаточно  власти,  чтобы  устоять  перед  этой  вспышкой  неконтролируемой  ярости,  или  (ума,  чтобы?)  как  следует  понять  нашу  ответственность  за надвигающуюся  катастрофу".   В  телефонном  разговоре  с  Шапошниковым  10  сентября  Буденный,  командующий  Юго-Западным  направлением,  указал  на  провал  сил  Еременко  по  выполнению  задачи  и  сказал,  что  без  подкреплений  он  будет  вынужден  приказать  отходить.  Буденный  попросил  Шапошникова  передать  его  мнение  Верховному  Командующему,  но  на  следующий  день  он  получил  телеграмму  со  сталинской  директивой:  "Военный  совет  Юго-Западного  фронта  считает,  что  в  ситуации,  которая  возникла,  необходимо  позволить  общий  отход  фронта  в  тыл... Отсрочка  отступления  Юго-Западного  фронта  приведет  к потере  войск  и  снаряжения.  Запрашиваемое  разрешение  на  отступление  из  района  Киева  безусловно  поможет  Юго-Западному  фронту  избежать  окружения  со  всеми  войсками  и  снаряжением".  Позже,  в  этот  же  день,  Сталин  говорил  с  Кирпоносом,  командующим  Юго-Западным  фронтом,  и  сказал  ему:  "Вы  предлагаете  отвести  войска... мы  видим  опасность...".  Он  приказал  Кирпоносу  прекратить  думать  об  отступлении  и  направить  все  силы  на  борьбу  с  врагом.   Сталин  также  принял  в  тот  день  решение  отстранить  Буденного  от  командования  Юго-Западным  направлением  и  назначить  Тимошенко  на  его  место.   13  сентября  начальник  штаба  Кирпоноса  подал  рапорт  Шапошникову

     Стр. 102

заявив,  что  катастрофа  произойдет  через  пару  дней.   Приведенный  в  ярость  Сталин  продиктовал  ответ  лично:  "Генерал-майор  Тупиков  прислал  паническое  донесение... в  Генеральный  штаб.   Ситуация  напротив,  требует,  чтобы  командиры  всех  степеней  без  исключения  проявили  ясный  ум  и  сдержанность,  но  один  запаниковал.   Все  войска  на  фронте  должны  понять  необходимость  упорно  сражаться  не  оглядываясь  назад.   Каждый  должен  непоколебимо  выполнять  приказы  товарища  Сталина".   Не  смотря  на  сталинские  призывы,  конец  наступил  быстро.   17  сентября  Ставка  окончательно  дала  команду  оставить  Киев  и  отходить  на  восточный  берег  Днепра.   Это  было  так  мало  и  так  поздно;  клещи  немецкого  окружения  восточнее  Киева  уже  сомкнулись.   Четыре  советские  армии,  43  дивизии,  целиком  попали  в  окружение.   Юго-Западный  фронт  потерял  три  четверти  миллиона  человек,  включая  600 000  убитых,  пленных  или  пропавших  без  вести  в  ходе  битвы  за  Киев.   Среди  погибших  были  Кирпонос  и  Тупиков.

   Одним  из  уцелевших  в  Киевской  катастрофе  был  генерал  Иван  Баграмян,  начальник  оперативного  отдела  Кирпоноса,  который  пробивал  путь  отхода  из  окружения.   В  своих  мемуарах  Баграмян  делает  предположение,  что  причиной  того,  что  Сталин  так  настойчиво  старался  оборонять  Киев  было  то,  что  он  сказал  эмиссару  Рузвельта  Гарри  Гопкинсу,  что  Красная  Армия  в  состоянии  удерживать  линию  обороны  от  Киева  до  Москвы  и  Ленинграда.   При  этой  беседе  с  Гопкинсом  в  конце  июля  Сталин  оказал  доверие,  сказав,  что  немцы  устали  и  утратили  наступательный  дух.   Сталин  говорил  Гопкинсу  что,  так  как  прошли   проливные  дожди,  то  немцы  не  будут  в  состоянии  провести  значительные  операции  после  1  сентября,  и  в  любом  случае  фронт  стабилизируется  к  1  октября.   Но  месяц  был  долгим  сроком  для  Восточного  фронта,  и  в  начале  сентября  Сталин  писал  Черчиллю,  что    фронт  дестабилизирован  прибывшими  свежими  вражескими  силами.  Он  призывал  Черчилля  открыть  второй  фронт  либо  на  Балканах,  или  во  Франции,  что  отвлечет  30-40  дивизий  противника  с  Восточного  фронта.   Это  был  не  первый  случай,  когда  Сталин  призвал  Британию  открыть  второй  фронт,  но  этот  призыв  был  значительно  более  сильным,  чем  предыдущие.   Когда  Черчилль  информировал  его,  что  нет  возможности  открыть  второй  фронт  в  1941  году,  Сталин  предложил  перевезти  25-30  дивизий  в  СССР  для  сражений  на  советской  земле.

   Хотя  фактор  престижа  несомненно  играл  роль,  Киев  был  историческим  местом  зарождения  Российского  государства  так  же,  как  и  столицей  Украины.   Главная  причина  катастрофы,  как  предположил  Василевский  в  своих  мемуарах,  то,  что  Сталин  недооценивал  угрозу  немецкого  окружения  и  переоценивал  возможности  своих  собственных  войск  бороться  с  этой  опасностью.

   Иван  Мудсли  комментировал  немецкое  окружение  под  Киевом,  как  "их  великий  триумф  в  войне  на  востоке  и  великую  катастрофу  для  Красной  Армии".   Но  сражение  под  Киевом  не  было  полной  катастрофой  для

     Стр. 103

Сталина.   Это  дорого  стоило  для  Гитлера  тоже  ( 100 000  человек  потеряно  и  10  дивизий,  согласно  Василевскому ).   И  пока  Гудериан  был  занят  на  юге,  группа  армий  Центр  не  могла  продвигаться  на  Москву.   Следуя  за  этой  победой  под  Киевом,  немцы  продвинулись  на  восточную  Украину,  в  Крым  и  к  Ростову-на-Дону,  по  основному  направленнию  на  Кавказ.   Немцы  заняли  Ростов-на-Дону  в  ноябре  1941  года.   Но  они  были  вынуждены  покинуть  город,  и  в  Крыму  оборона  Севастополя  продлилась  до  июля  1942  года.

   С  точки  зрения  сталинского  Верховного  командования  Киевский  эпизод  продемонстрировал,  что  оптимизм  советских  военных  командиров  не  сменился  пессимизмом.   Это  показало  легкость,  с  которой  Сталин  навязывал  собственные  желания  своим  генералам  и  трудность  для  них  попытаться    дать  ему  совет  так,  чтобы  их  мнение  было  учтено.   Если  Сталин  не  научится  принимать  лучшие  решения,  или  выбирать  лучшие  советы,  то  перспективы  Красной  Армии  на  выживание  становились  туманными.

   Сражение под Ленинградом.

   Конечным  итогом  операции  "Барбаросса"  можно  считать  битву  под  Москвой  в  октябре-ноябре  1941  года,  но  когда  немцы  только  вступили  в  Россию,  главной  их  целью  был  захват  Ленинграда.   Только  после  захвата  Ленинграда  группой  армий  Север  немецкие  силы  можно  было  сосредоточить  против  Москвы.   Сначала  все  шло  по  плану.   Советская  оборона  на  литовской  границе  была  легко  прорвана,  и   предпринятое  Ставкой  контр-наступление  23-24  июля  против  группы  армий  Север  провалилось.   Спустя  три  недели  немцы  продвинулись  на  450  километров  на  широком  фронте  и  оккупировали  бОльшую  часть  Балтийского  региона.   После  этого  скорость  немецкого  продвижения  начала  уменьшаться,  с  5  километров  в  день  в  июле  до  2,2  км  в  августе  и  1,4  км  в  сентябре.   В  середине  августа  Советы  попытались  провести  контр-наступление  в  районе  Старой  Руссы  у  Новгорода.   Оно  также  провалилось,  но  часть  войск  немцев  из  группы  армий  Центр  пришлось  передать  для  усиления  группы  армий  Север.   Сталинский  ответ  на  планы  его  фронтовых  командиров  провести  контр-наступление  показывает,  что  он  научился  осторожности:

План  операции  нереален  в  настоящее  время.   Необходимо  принять  в  расчет  только  те  силы,  которыми  вы  располагаете  и,  следовательно,  вы  должны  расчитывать  только  на  ограниченные  действия... Ваши  планы  о  темпах  продвижения  по  15  км  в  день  очевидно  превышают  ваши  возможности.   Опыт  показывает,  что  в  ходе  наших  наступлений,  враг  намеренно  отходит  перед  нашими  ударными  группами.   Затем,  в  то  время,  как  создается  видимость  быстрого  и  легкого  наступления,  он  скоординированно  перегруппирует  свои  силы  на  флангах

     Стр. 104

нашей  ударной  группы  с  целью  последующего  окружения  ее  и  отрезания  от  главной  линии  фронта.   Поэтому  я  отдал  приказ  не  продвигаться  вперед  в  ходе  наступления... Необходимо  подготавливать  операцию  с  повышенной  секретностью... так,  чтобы  враг,  как  это  часто  случается,  не  раскрыл  нашего  плана  начала  операции  и  не  смог  сорвать  наше  наступление.

   После  провала  советского  контр-наступления  в  районе  Старой  Руссы,  немцы  продолжили  наступать,  и  в  начале  сентября  группа  армий  Север  достигла  окраин  Ленинграда.   В  этот  момент,  однако,  Гитлер  поставил  главной  целью  Москву  и  решил,  что  вернее,  чем  брать  Ленинград  штурмом,  город  нужно  окружить  и  уморить  голодом.   Поддержанные  постоянными  финскими  атаками  Ленинграда  с  севера,  немцы  были  уверены,  что  город  падет  скорее  раньше,  чем  позже.   22  сентября  Гитлер  издал  директиву  по  Ленинграду:  "Фюрер  решил  стереть  город  Петербург  с  лица  земли.   Я  не  заинтересован  в  дальнейшем  существовании  этой  огромной  популяции  после  поражения  Советской  России... Мы  предлагаем  полностью  блокировать  город  и  стереть  его  артиллерийским  огнем  всех  калибров  и  непрерывной  бомбардировкой  с  воздуха".

   Для  Сталина  угроза  Ленинграду  была  даже  более  опасной,  чем  крушение  советских  позиций  на  Украине.   Если  Ленинград  падет,  дорога  будет  открыта  для  флангового  удара  немцев  на  Москву;   Советский  Союз  лишится  важнейшего  центра  оборонной  промышленности;  и  психологическое  влияние  взятия  колыбели  большевистской  революции  нацистами  будет  катастрофическим.   Сталинское  беспокойство  о  ситуации  в  Ленинграде  отразилось  в  его  острых  отношениях  с  местными  партийными  "вождями".   Ленинградским  партийным  боссом  был  член  Политбюро  А.  А.  Жданов,  несомненный  сторонник  Сталина,  но  талантливый,  энергичный  и  инициативный.   Через  день  после  образования  ГКО,  он  создал  свою  версию  комитета  обороны  в  Ленинграде.   Позже,  20  августа  1941  года,  Жданов  образовал  военный  совет  обороны  Ленинграда,  чьей  основной  задачей  было  подготовиться  улицу  за  улицей,  дом  за  домом  оборонять  город.   Со  Сталиным  не  советовались,  чем  он  был  не  доволен.   В  телеграмме  Жданову  он  писал:

1.  Вы  образовали  Военный  Совет  для  обороны  Ленинграда.   Вы  должны  понимать,  что  Военный  Совет  может  быть  сформирован  только  правительством  или  выбран  Ставкой...

2.  Ни  Ворошилов, ( Командующий  Северо-Западным  направлением ),  ни  Жданов  не  состоят  в  этом  военном  совете... Это  некорректная  и  вредная  политика.   Рабочие  дают  понять,  что  Жданов

     Стр. 105

и  Ворошилов  не  участвуют  в  обороне  Ленинграда,  умывают  руки  и  доверяют  оборону  другим...

3.  В  вашем  постановлении  о  формировании  военного  совета... вы  предлагаете  избирать  батальонных  командиров  ( рабочих  "формирований" ).   Это  некорректно  организационно  и  вредно  политически...

4.  Согласно  вашего  постановления... оборона  Ленинграда  будет  осуществляться  только  рабочими  батальонами... Мы  думаем,  что  оборона  Ленинграда  должна  прежде  всего  осуществляться  артиллерией.

   Жданов  телеграфировал  в  ответ,  что  совет  ограничен  в  своих  функциях  и  полномочиях,  и  что  он  и  Ворошилов  взяли  на  себя  общее  руководство  обороной  Ленинграда,  но  Сталин  повторил,  что  они  не  правы  поступив  таким  образом,  и  боится,  что  они  могут  снова  повторить  ошибки.   Жданов  допускал,  что  предложение  выбирать  командиров  может  быть  ошибочным,  но  опыт  показывает,  что  рабочие  формирования  сменяют  командиров,  которые  не  справляются  со  своими  обязанностями..   Сталин  настаивал,  однако,  что  распространение  выборности  на  всю  армию  приведет  к  анархии.   24  августа  ГКО  приняло  решение  о  военном  совете  в  Ленинграде,  включив  Жданова  и  Ворошилова  в  его  состав.   26  августа  ГКО  принял  решение  послать  комиссию  с  особыми  полномочиями  по  Ленинграду  для  проверки  обороны  города  и  возможности  эвакуации  его  предприятий  и  населения.   Комиссия  ,  возглавляемая  Молотовым,  прибыла  в  Ленинград  27  августа.   Двумя  днями  позже  она  рекомендовала  эвакуировать  250 000  женщин  и  детей  из  города  и  еще   66 000  с  территории  вблизи  линии  фронта.   Она  также  предложила  срочно  депортировать  96 000  человек  немецкой  и  финской  национальности  из  региона.

   Сталин  остался  недоволен  действиями  командующего  Ленинградским  фронтом  генерала  М.  М.  Попова,  так  же,  как  и  Жданова,  и  Ворошилова.   29  августа  он  телеграфировал  Молотову  в  Ленинград:

Я  опасаюсь,  что  Ленинград  будет  потерян  безмозглыми  дураками.   Что  Попов  и  Ворошилов  делают?   Они  не  докладывают  нам  о  мерах,  предпринимаемых  ими  против  опасности.   Они  заняты  поиском  путей  отхода.   Я  только  так  могу  истолковать  их  намерения... Это  чисто  крестьянский  фатализм.   Я  ничего  не  могу  понять.   Вы  думаете  открыть  дорогу  немцам  на  этом  важнейшем  направлении?  Всерьез?   Что  это  за  человек,  Попов?   Что  Ворошилов  делает?   Как  он  помогает  Ленинграду?   Я  пишу  это  потому,  что  я  обеспокоен  недостаточной  активностью  ленинградских  командиров... Возвращайтесь  в  Москву.   Не  задерживайтесь.

     Стр. 106

В  этот  же  день  Северо-Западное  направление  было  упразднено  и  командование  Северо-Западного  направления  и  Ленинградского  фронта  объединены.   5  сентября  Ворошилов  был  назначен  командующим  нового  Ленинградского  фронта  и  Попов  стал  его  начальником  штаба.   Однако  Ворошилов  был  также  вскоре  освобожден  от  командования,  и  11  сентября  Ставка  назначила  Жукова  на  его  место.

   Жуковский  выбор  метода  обороны  Ленинграда  состоял  в  организации  контр-атак  и  установлении  драконовской  дисциплины.   17  сентября  он  издал  приказ  по  организации  обороны  ленинградского  южного  сектора:  "Всех  командиров  и  политработников,  и  солдат,  которые  покинут  указанную  линию  обороны  без  письменного  приказа  от  фронтового  или  армейского  руководства  расстреливать  немедленно".   Сталин  целиком  поддержал  дух  и  букву  жуковских  суровых  приказов.   20  сентября  он  послал  Жукову  и  Жданову  одобрение  их  приказа  войсковым  командирам:

Говорят  о  том,  что  в  то  время,  как  наступление  на  Ленинград  немецких  мерзавцев  продолжается,  среди  наших  войск  есть  люди,  которые  говорят,  что  старики,  старухи,  жены  и  дети  обращаются  с  просьбой  к  большевикам  сдать  Ленинград  и  восстановить  мир.

   Это  говорит  о  том,  что  народ  считает  ленинградских  большевиков  неспособными  использовать  оружие  против  этих  отдельных  лиц.   Я  полагаю,    что  если  мы  имеем  таких  людей  среди  большевиков,  мы  должны  уничтожить  их,  так  как  они  боятся  немецких  фашистов.

   Мой  ответ,  отбросить  сантименты,  но  разбить  вдребезги  врага  и  его  сообщников,  стиснув  зубы,  не  боясь  боли  и  смерти.   Война  неумолима,  необходимо  уничтожить  тех,  кто  демонстрирует  слабость  и  колебания...

   Бить  немцев  и  их  сторонников,  кто  бы  они  ни  были,  делать  это  невзирая  ни  на  что.

В  конце  сентября  1941  года  фронт  вокруг  Ленинграда  стабилизировался.   Город  был  полностью  окружен  и  осажден  немецкими  и  финскими  войсками  (и  позднее  испанской  "Голубой  дивизией"),  но  снабжение  по  воздуху  и  через  Ладожское  озеро  оставалось  возможным.   Великая  драма  Ленинграда  началась.   Более  миллиона  советских  солдат  погибло  при  сражениях  в  ленинградском  регионе.   За  три  года  осады  640 000  граждан  умерло  от  голода,  400 000  погибли  или  пропали  безвести  в  ходе  эвакуации.   Как  указывал  Иван  Мудсли,  осада  Ленинграда  была  главным  образом  тяжела  для  женщин.   Большинство  мужчин  было  в  Красной  Армии  или  в  народном  ополчении.   У  немцев  был  опыт  многих  случаев  прорыва  городской  обороны  и  слома  обороны  при  сопротивлении,  но  никогда  не  было  такого,  как  в  1941  году.  Осада  была  главной  проверкой

     Стр. 107

для  Жданова  и  коммунистической  партии.   Но  комбинация  поддержки  безжалостности  и  всеобщей  народной  мобилизации  гражданского  населения  города  и  создала  легенду  о  героическом  Ленинграде.

   С  точки   зрения  стратегии,  осада  сковала  большое  количество  войск  противника  (треть  вермахта  в  1941  году)  и  помогла  обороне  Москвы.   Особенно  важным  был  успех  контр-наступления  под  Тихвином  в  ноябре-декабре  1941  года,  который  обезопасил  Москву  от  немецкого  окружающего  маневра  с  северо-запада.  Но  трения  между  Сталиным  и  ленинградскими  товарищами  продолжали  возникать  время  от  времени.   Например,  в  телеграфном  общении  со  Ждановым  1  декабря  1941  года  Сталин  начал  саркастически  высказываться: "Весьма  странно,  что  товарищ  Жданов  не  чувствует  необходимости  подойти  к  аппарату,  чтобы  просить  нас  о  взаимном  обмене  информацией  в  такое  трудное  для  Ленинграда  время.   Если  московские  коллеги  не  будут  вызывать  на  переговоры  по  аппарату,  это  приведёт  к  тому,  что  тов.  Жданов  забудет  о  Москве  и  московских  товарищах... Может  случиться,  что  Ленинград  тов.  Жданова  однажды  исчезнет  из  СССР  и  окажется  в  Тихом  океане".   Как  показывает  эта  цитата,  несомненно  элементы  московско-ленинградского  соперничества  в  сталинских  отношениях  со  Ждановым  присутствовали,  но  более  важной  была  сталинская  навязчивая  идея  об  оброне  Москвы.   Как  он  сказал  Жданову  позднее  при  переговорах:   "Не  теряйте  времени,  не  только  каждый  день,  но  и  каждый  драгоценный  час.   Враг  собирает  все  свои  силы  на  фронте  под  Москвой.   Все  другие  фронты  имеют  удобный  случай  для  атаки  противника,  включая  ваш  фронт".

    Сталин спасает Москву.

   Битва  под  Москвой  началась  с  двух  катастроф  для  Сталина.

Продолжение:  http://al0253.okis.ru/s4-3.html