Продолжение.  Начало:  http://al0253.okis.ru/s6-1.html

Глава 6, часть 2, стр. 176-186

Делая опорой своего влияния правительство Бадольо, Сталин одновременно

     Стр. 176

отдал приказ Тольятти на прекращение итальянскими коммунистами противостояния и вступление в коалицию, возглавляемую монархистом Бадольо.  Сталин говорил Тольятти:

"Существование двух лагерей (Бадольо+король и антифашистские партии) ослабляет итальянский народ.  Это дает преимущество Англии, которую устраивает слабость Италии в Средиземноморье... Коммунисты могут войти в правительство Бадольо в интересах интенсификации войны против немцев, осуществив демократизацию страны и объединив итальянский народ.  Основной мыслью является объединение итальянского народа в их борьбе против немцев за независимость и сильную Италию."

Использование Сталиным итальянской коммунистической партии для укрепления своей дипломатической и политической позиции было также расчетом на повышение коммунистического влияния в стране с расширением коммунистической политической базы.  Сталин пессимистически относился к перспективе захвата власти в Италии коммунистами и твердо поротивился любым подобным авантюрам, пока идет жестокая война против Германии.  Он применил аналогичную политическую и дипломатическую стратегию в отношении Франции.  В марте 1944 года французские коммунисты были проинструктированы, что "партия должна действовать, как лидирующая сила нации, выражая свое стремление стать государственной партией, способной выигрывать (выборы) и руководить не только своими сторонниками, но и широкими массами.  Сталин был не высокого мнения о де Голле, но в октябре 1944 года он убедил британцев и американцев признать его комитет национального освобождения, как временное правительство Франции.  На встрече с коммунистическим лидером Морисом Торезом в ноябре 1944 года, перед его последним возвращением в освобожденную Францию, Сталин настойчиво убеждал его поддержать правительство де Голля, заключить политический союз и не позволить коммунистам оказаться в изоляции.  Он даже предложил движению сопротивления во Франции изменить название на "Фронт возрождения" и добавить в программу французской коммунистической парти такие пункты, как "возрождение индустрии, гарантия работы для безработных, защита демократии и наказание тех, кто пытается задушить демократию".

   Другой причиной для Сталина, подтолкнувшей его признать установление союзного оккупационного режима в Италии летом 1943 года, была предстоящая встреча с Рузвельтом и Черчиллем.  Рузвельт давно предлагал встречу и, в мае 1943 года, послал Джозефа Дэвиса, прежнего американского посла в Советском Союзе, в Москву с посланием, содержащим предложение, когда и где они могут встретиться вместе.  Сталин в принципе согласился встретиться с Рузвельтом, но не хотел брать на себя обязательства до летнего немецкого наступления под Курском.  Дата и место для встречи не

     Стр. 177

были согласованы до сентября.  Затем во встречу был включен Черчилль, и это также означало, что американский, британский и советский представители должны будут встретиться в Москве, в октябре 1943 года, для подготовки конференции Большой Тройки в Тегеране, объявленной на конец ноября.

                                                                                       Московская конференция министров иностранных дел.

   При подготовке Московской конференции британцы и американцы прибыли с широко заявленной для обсуждения повесткой дня.  Британцы хотели провести дискуссию по Италии и Балканам; по созданию внутрисоюзнического консультативного механизма; по созданию союза, несущего ответственность за Европу (как оппозицию сепаратизму); по польскому вопросу; по договорам между малыми и большими государствами; по послевоенным вопросам; по послевоенному обращению с Германией и другими странами Оси; по политике в отношении партизан в Югославии; по формированию временного правительства Франции; по формированию федераций в Восточной Европе; по Ирану; и по послевоенному сотрудничеству с СССР.  В американской повестке дня было создание международной организации по безопасности; обращение с враждебными государствами; послевоенная реконструкция; и методы проверки политического, и экономического возрождения того, что было уничтожено в ходе войны.  В ответ Советы предложили только одну тему: "Меры по ускорению войны против Германии и её союзников в Европе".  В то время, как Советы готовились обсуждать вопросы, представленные западными союзниками, они попросили британцев и американцев предоставить их конкретные предложения.  Москва также настаивала, что конференция должна быть только подготовительной, и проходить только ввиде обсуждений предварительных предложений для последующего рассмотрения в трех правительствах.  Этот советский ответ на западную повестку дня отразил московское мнение, что цель англо-американцев- отвлечь внимание от открытия второго фронта и проверить советскую позицию по ряду вопросов, особенно в отношении будущего Германии.  Советская переговорная позиция была не верна, но британские и американские предложения подсказали Советам, что главное усилие нужно направить на разъяснение их позиции по заявленным вопросам.  Наркоматом по иностранным делам было подготовлено большое количество документов и бумаг по различным аспектам переговоров.  В них и была сформулирована основа советской позиции на переговорах.  Одной из главных фигур в этой международной дискуссии был Литвинов, который и написал несколько документов для Молотова.  Не соглашаясь с рядом советских аналитических предложений, Литвинов очень квалифицированно вник в контекст тройственных взаимоотношений, хотя это не означало, что он либо пренебрег конкретными советскими интересами, или в чем-то уступил западным требованиям.  Действительно, одна из предложенных им тем содержала будущие вероятные советско-западные конфликты по разделу мира на отдельные зоны безопасности

     Стр. 178

путем создания наднациональных международных организаций (блоков?).  Другие участники международной дискуссии- особенно те, что участвовали в подпольной работе Коминтерна- были более подозрительны по отношению к Британии и Соединенным Штатам, и подчеркивали советско-западные разногласия раньше, чем они возникали на переговорах.  Но никто не отрицал желательность и возможность тройственного сотрудничества.  Такой многоуровневый консенсус стал возможен только потому, что исходил с самого высокого уровня советской управленческой пирамиды- от Сталина- и этот дух тройственного сотрудничества был внедрен на конференции, результатом чего стали откровенные, но очень дружественные дискуссии с британцами и американцами, и, в заключение, были подписаны соглашения; весь процесс далеко ушел от первоначальной идеи конференции, как подготовки к Тегерану.

   Советская делегация на конференции, которая разместилась в Спиридоновском дворце, возглавлялась Молотовым, с Литвиновым в качестве заместителя.  Великобритания была представлена британским секретарем министерства иностранных дел Антоном (Энтони) Иденом и Соединенные Штаты, государственным секретарем Корделлом Халлом.  Сталин не участвовал, но был полностью информирован Молотовым, Литвиновым и другими членами советской делегации.  18 октября, за день до открытия конференции, Сталину был представлен документ, суммирующий советскую позицию по различным вопросам намечавшейся дискуссии.  В ходе конференции Сталин дважды встречался с Иденом и один раз с Халлом.  Он также председательствовал на обеде, данном по случаю закрытия конференции 30 октября.

   Сталинским приоритетом на конференции был второй фронт, что очевидно вытекало из его беседы с Иденом 27 октября, когда он, вполне предсказуемо, стал давить на секретаря (министерства иностранных дел) по вопросу второго фронта, указав, что Советский Союз не будет в состоянии осуществлять крупные наступления против немцев, если для Гитлера не появится серьёзной угрозы с запада, чтобы разделить его силы.

   На конференции западные государства подтвердили свои обязательства открыть второй фронт во Франции, назначив высадку весной 1944 года.  Был также заключен договор о необходимости убедить турок вступить в войну против Германии, и было обсуждено советское предложение разместить союзные воздушные базы в нейтральной Швеции.  Для Корделла Халла приоритетным был договор об учреждении преемника для дискредитированной Лиги Наций.  Декларация по этому вопросу была принята на конференции.  По советскому предложению согласились провести дополнительное трехстороннее обсуждение по новой организации по безопасности.  Другое важное решение было принято по британскому предложению учредить Европейскую консультативную комиссию трех государств с главной задачей разоружения Германии.  О будущем Германии на конференции был заключен особый договор, декларировавший, что Австрия будет отделена от рейха и станет снова самостоятельным государством.  Но в дискуссии по немецкому вопросу стало проясняться, что три министра иностранных дел восновном согласны с необходимостью разоружения, демилитаризации, денацификации

     Стр. 179

демократизации и расчленения Германии.  Также договорились, что главные нацистские лидеры будут осуждены, как военные преступники.

   В конце конференции было выпущено коммюнике, заявлявшее, что три государства обязуются "продолжать прежнее тесное сотрудничество и взаимодействие в ведении войны до конца вооруженных действий", и заключавшее дополнительно-"в атсмосфере взаимного доверия и понимания, которая характеризовала всю работу конференции".  Эти сантименты небыли пропагандистским преувеличением.  Конференция прошла успешно и дала начало периоду широкого трехстороннего сотрудничества в планировании послевоенного мира.  Публично Советы восхваляли конференцию, как предвестник долгого и стабильного мира, который будет гарантирован сотрудничеством Большой Тройки.  Внутренне советский комиссар по иностранным делам инструктировал своих дипломатов, что конференция была "большим событием в жизни наркома по иностранным делам, которую весь наркомат должен изучить в деталях... и, если возможно, внести предложения по реализации её решений".  Британцы и американцы были неменьшими энтузиастами.  Британцы особенно восторгались действиями Молотова на конференции, которые все посчитали блестящими.  В конце конференции Иден даже предложил, чтобы Молотов председательствовал на всех будущих совещаниях трёх министров иностранных дел.  По возвращении в Лондон Иден говорил в парламенте: "Я готов сделать председателем того, кто проявит больше способностей, терпения и рассудительности, чем мистер Молотов, и я должен сказать, что длинная и сложная повестка дня была полностью выполнена, и что успех, который нами достигнут, в значительной мере является его заслугой".  Халл докладывал американскому конгрессу, что декларация об учреждении новой международной организации по безопасности означает, что "для союзников скоро не нужны будут сферы влияния для баланса сил, или другие специально подготовленные ухищрения для этого, как в несчастном прошлом во времена борьбы наций для защиты их безопасности или обеспечения интересов".  Вердикт посла Гарримана был таков, что конференция "послужила сближению, которое прежде существовало в обсуждениях только между британцами и нами", тогда как его заместитель, Чарльз Болен, высказал следующую мысль: "СССР возвращается в ряды сообщества наций с чувством ответственности, из этого вытекающим".

   В своей речи от 6 ноября 1943 года, посвященной годовщине революции,  Сталин, говоря о конференции, отметил, что в настоящий момент ежегодные события значительной общественной важности происходят без влияния военной и международной политики Советского Союза.  В части его речи, озаглавленной "Консолидация анти-гитлеровской коалиции и разгром фашистского блока" Сталин сказал:

"Победа союзных государств над нашим общим противником приближается и, несмотря на усилия врага, отношения между союзниками

     Стр. 180

и военное сотрудничество их армий не ослабевает, но усиливается и консолидируется.  С этой точки зрения исторические решения Московской конференции... являются красноречивым свидетельством... Сейчас наши объединенные страны единодушно принимают решения нанести удары против врага, который будет окончательно разгромлен".

Несмотря на разговоры о будущем Великого Альянса, сталинским приоритетом оставалось открытие второго фронта во Франции для отвлечения значительных немецких сил на запад и облегчения советского пути к победе на Восточном фронте.  В своей речи Сталин указал на союзные военные действия в Северной Африке, Средиземном море и Италии, и непрерывные воздушные бомбардировки немецкой промышленности.  Он также отдал должное союзникам, похвалив западные поставки в СССР, сказав, что это в огромной степени способствовало успехам советской летней кампании.  Он определил союзные военные действия в Южной Европе, как "укус за хвост", который на самом деле не был открытием второго фронта, но когда он будет открыт, то это станет дополнительным усилением военного сотрудничества и ускорит победу над нацистской Германией.    Как показала Тегеранская конференция, реализация второго фронта оставалась главной целью Сталина в его отношениях с Черчиллем и Рузвельтом.  "Главной задачей является принятие решения сейчас: будут, или нет, они помогать нам", пожаловался Сталин в разговоре по пути в Тегеран.

                                                                                              Тегеранская конференция.

Сталинская встреча с Черчиллем и Рузвельтом состоялась в Тегеране, так как советский вождь настаивал, что место встречи должно давать возможность ему оставаться на прямой телефонной и телеграфной связи с Генеральным штабом в Москве.  Согласно генералу Штеменко, начальнику оперативного отдела, на пути в Тегеран (по железной дороге до Баку и затем самолетом) он должен был делать доклады Сталину по три раза в день о ситуации на фронтах.  Штеменко присутствовал на беседах Сталина в ходе конференции, а советский вождь продолжал телеграфировать собственные военные директивы Антонову, заместителю начальника Генерального штаба.

   Иран был оккупирован британскими и советскими войсками в августе 1941 года, в ходе операции, по свержению про-германского правительства в Тегеране и по обеспечению безопасности поставок сырья в южную часть СССР.  В 1943 году британские и советские войска формально были выведены из иранской столицы, но солдаты союзников полностью обеспечивали безопасность вокруг советского посольства и места проведения конференции.  Для безопасности Рузвельт остановился в советском посольстве вместе со Сталиным, в то время, как Черчилль разместился вблизи британской резиденции.

   Много историй было рассказано  о Тегеранской конференции: о немецких попытках похитить или убить Большую Тройку; о советском шпионаже за Черчиллем и Рузвельтом; о шпионе в британском посольстве в Анкаре, который передавал

     Стр.181

в Берлин расшифрованную информацию о конференции.  Но правда о Тегеране будет известна только через миллион лет.

   Первая беседа Сталина с Рузвельтом в Тегеране состоялась 28 ноября 1943 года.  Согласно Валентину Бережкову, одному из переводчиков Сталина, встреча проходила в комнате, примыкающей к главному конференц-холлу, и советский вождь болезненно воспринял то, что размещение Рузвельта, передвигавшегося в кресле на колесах, не было соответствующим образом подготовлено.  Так как это была первая беседа двух лидеров, то говорили они, главным образом, на общие темы.  Беседа началась с вопроса Рузвельта о ситуации на Восточном фронте, при этом он добавил, что будет неплохо отвлечь тридцать-сорок дивизий противника от сил Сталина.  Сталин, чтобы доставить ему удовольствие и выразить симпатию, заговорил о трудностях, которых не испугались США, в снабжении двухмиллионной армии, развернутой в трех тысячах миль от американского континента.  Рузвельт затем сказал, что хочет поговорить со Сталиным о послевоенных действиях, включая торговлю с Советским Союзом.  Сталин сказал, что после войны Россия станет большим рынком для США.  Рузвельт согласился, отметив, что в США будет большая потребность в сырьевых материалах, которые может поставлять СССР.  Затем они обменялись оценками Китая, причем оба согласились, что, в то время, как китайцы являются хорошими воинами, они плохо управляются Чан Кай-Ши. Беседа продолжилась обменом мнений о де Голле и Франции.  Согласно Сталину:

"В политике де Голль не является реалистом.  Он считает себя представителем подлинной Франции, которую он конечно не представляет.  Де Голль не понимает, что существуют две Франции: символическая Франция, которую он представляет, и реальная Франция, которая помогает немцам, представляемая Лавалем, Петеном и другими.  Де Голль не имеет отношения к реальной Франции, которая должна быть наказана за свою помощь немцам".

Мнение Рузвельта было аналогичным, и оба согласились в необходимости рассмотреть положение французских колоний после войны.  Сталин согласился также с американской идеей учредить "международную комиссию по колониям", но также согласился с Рузвельтом, что им лучше не поднимать вопроса об Индии с Черчиллем- это было бы чувствительной проблемой для британского лидера.  По совету Рузвельта, Индию нужно было считать не созревшей для парламентской системы, и может быть лучше для неё подойдет разновидность советской системы, которую можно создать позже; Сталин ответил, что "это будет означать приближение революции.  В Индии очень много разных народов и культур.  Нет сил или групп, находящихся в положении лидеров страны".  Но Сталин согласился с Рузвельтом, что это-

     Стр. 182

их дело- с большим беспристрастием взглянуть на индийский вопрос и объективно его рассмотреть.

   Согласие, установившееся между Рузвельтом и Сталиным, продолжилось в ходе первого пленарного заседания в тот же день, позднее.  Главной темой обсуждения этой первой беседы Большой Тройки стало вторжение во Францию через пролив, запланированное на 1944 год.  В результате, Сталин и Рузвельт "напали" на Черчилля и настояли, чтобы операция Оверлорд, как её назвали, получила абсолютный приоритет среди англо-американских операций 1944 года.  Из донесений разведки Сталин хорошо знал о продолжении англо-американских споров о выборе приоритета между "Оверлордом" и действиями в районе Средиземного моря.  Хотя и соглашаясь, в принципе, с Оверлордом, Черчилль сомневался в благоразумии вторжения через пролив на укрепленное побережье Франции, вместо наступления в "мягком подбрюшии" Оси.  Поддерживая Оверлорд против черчиллевской средиземноморской стратегии, сконцентрированной на операциях в Италии и на Балканах, Сталин преследовал старую цель открытия второго фронта во Франции.  Он хотел покончить с оттяжкой западного вторжения.  Другой целью Сталина в ходе этой сессии было заявление, что Советский Союз вступит в войну с Японией на Дальнем Востоке после капитуляции Германии.  Это не было конечно сюрпризом для американцев, так как Сталин демонстрировал свое намерение Гарриману и Халлу ещё до Московской конференции.  Но принятие главного военного обязательства было единственным, чего хотел Рузвельт от Советов после Пирл-Харбора.

   На совместном обеде тем же вечером, главной темой стала послевоенная судьба Германии.  Болен, который был американским переводчиком в Тегеране, записал:

"Упомянув Германию, маршал Сталин казалось рассматривал все меры, предлагаемые Президентом или Черчиллем для подчинения Германии и контроля над ней, как недостаточные... Он, казалось, не верил в возможность исправления немецкого народа и говорил резко об отношении немецких рабочих к войне против Советского Союза... Он сказал, что Гитлер очень способный человек, но не очень умный, любящий культуру, но его подход к политическим и другим проблемам примитивен.  Он не разделял взгляды Президента, что Гитлер сплотил немецкий народ, не говоря уже о его методах."

Сталин также подверг сомнению пользу от принципа безоговорочной капитуляции, предложенного Рузвельтом в январе 1943 года, и, впоследствии,

     Стр.183

принятого и Черчиллем, доказывая, что это объединит немецкий народ против союзников.  После обеда Сталин дополнительно обменялся мнениями по немецкому вопросу с Черчиллем.  Он сказал Черчиллю, что "у Германии имеется много возможностей выйти из этой войны и начать новую войну через короткое время.  Он опасается немецкого национализма.  После версальского мира казалось, что можно быть уверенным в ослаблении Германии, но она восстановилась слишком быстро.  Мы должны поэтому принять жёсткие меры для ограничения возможности начала новой войны".  Он был убеждён, что Германия возродится.  На вопрос Черчилля, как долго она будет восстанавливаться, Сталин ответил, что от 15 до 20 лет.  Сталин согласился с Черчиллем, что должна быть поставлена задача сделать мир защищённым от Германии в течении 50 лет, но не думал, что Черчилль зайдёт далеко, предложив такие меры, как разоружение, экономический контроль и территориальный раздел.  Судя по дальнейшим дискуссиям в Тегеране, так же, как и по докладам о его личных беседах, сталинское суждение о взглядах Черчилля на ограниченный контроль в Германии сфокусировалось на мерах по расчленению, предложенных премьер-министром, базировавшихся на отделении и изоляции Пруссии от остальной Германии, которые не заходили так далеко, как у Сталина. Черчилль также поднял польский вопрос, о котором сам Сталин не собирался упоминать, но ответил, что готов обсудить послевоенные границы страны, включая присоединение к Польше немецких территорий.

   До второго пленарного заседания 29 ноября, Сталин и Рузвельт встретились снова.  Главной темой этой беседы были рузвельтовские планы по созданию после войны международной организации по безопасности.  Сталину были известны взгляды президента, поскольку Рузвельт уже в середине 1942 года излагал Молотову свою идею о том, чтобы Великие государства объявили себя международной полицейской силой, предназначенной для поддержания мира.  Выслушав рузвельтовские предложения, Сталин передал по телеграфу Молотову в Вашингтон 1 июня 1942 года, что рузвельтовские соображения о защите мира после войны "абсолютно пустой звук".  Будет абсолютно невозможно обеспечить мир без создания объединённых вооружённых сил Британии, США и России, способных предотвратить агрессию.  "Скажите Рузвельту, что... он абсолютно прав, и что его позиция будет всецело поддержана Советским правительством".  В Тегеране Рузвельт передал Сталину свой план о международной организации с тремя составляющими: главной организации всех "объединённых наций"; исполнительного комитета из 10, или 11 стран; и "полицейского комитета" в составе Большой Тройки, плюс Китай.  Маленькие государства Европы могли не одобрить такую организацию, особенно учитывая роль Китая, поэтому Сталин предложил вместо этого образовать две организации- одну для Европы и одну для Дальнего Востока.  Рузвельт отметил, что это предложение подобно предложению, сделанному Черчиллем, но добавил, что Конгресс США никогда не одобрит членство исключительно в Европейской организации.

     Стр. 184

Сталин спросил, если мировая организация будет основана, то станут-ли Соединенные Штаты вводить своих солдат в Европу?  Нет необходимости, ответил Рузвельт: в случае агрессии в Европе США отправят корабли и самолеты, но сухопутные войска будут из Британии и России.  Рузвельт осведомился о взглядах Сталина по этому вопросу, и советский вождь отметил, что на обеде предыдущей ночью Черчилль говорил, что Германия не сможет восстановить свою мощь очень быстро после войны.  Но Сталин не согласился, по его мнению Германия сможет восстановиться через 15-20 лет, и затем будет в состоянии начать новую агрессивную войну.  Чтобы предотвратить эту агрессию, Великие Государства должны иметь возможность оккупировать стратегические позиции внутри и вокруг Германии.  То же самое относится и к Японии, и новая международная организация должна иметь право оккупировать эти стратегические позиции.  Рузвельт ответил, что "он согласен с маршалом Сталиным на сто процентов.

   Весьма важно учитывать происхождение очевидной одержимости Сталина по немецкому вопросу в Тегеране.  В наркомате иностранных дел незадолго до того началась серьезная работа по планированию послевоенного будущего Германии.  Главным толчком создания этих планов были будущая военная оккупация Германии и расчленение немецкого государства.  В то время Советы были согласны с разделом немцев и установлением наблюдения для ослабленния государства на долгий срок.  Сталинская идея подготовки оккупации стратегических районов была естественным логическим результатом внутренних советских обсуждений немецкого вопроса.

   Беседа Сталина с Рузвельтом была прервана необходимостью присутствовать на церемонии вручения "сталинградского меча"- дара короля Георга 4-го в честь граждан героического города.  Как обычно в таких случаях, оркестр играл "Интернационал" (бывший в это время советским государственным гимном) и "Боже, храни короля".  После этого советский диктатор и британский премьер-министр обменялись любезностями об англо-советских отношениях, Сталин принял меч от Черчилля, поцеловал его и передал Ворошилову, который чуть его не уронил- этот момент церемонии не сообщался союзной прессе.

   На втором пленарном заседании дискуссия по операции "Оверлорд" продолжилась.  Сталин давил на Черчилля по ряду связанных с ней вопросов: по дате вторжения во Францию, которое, как было известно Советам, планировалось; о совещании англо-американского высшего командования операцией, которое было необходимо в любом случае, по мнению Сталина, для планирования операции; и соотношении плана "Оверлорд" с другими планируемыми военными действиями западных союзников.  Острота диалога с Черчиллем была суммирована в сталинской колкости, что он "будет рад узнать, верят-ли англичане в операцию "Оверлорд", или только говорят о ней, чтобы успокоить русских".

     Стр. 185

   На следующий день, 30 ноября, Черчилль со Сталиным беседовали вдвоем, и продолжили перепалку по "Оверлорду", обсуждая, что план не надежен, вторжение может быть задержано, если силы немцев во Франции будут велики.  Сталин настаивал, однако, что Красная Армия надеется на вторжение союзников в северной Франции, и что он желает знать, будет проводиться операция или нет.  Если она будет проводиться, Красная Армия может начать наступления на нескольких направлениях, чтобы связать немцев на востоке.  На следующем совместном обеде Рузвельт объявил, что он намерен начать "Оверлорд" в мае 1944 года, вместе с поддерживающим вторжением в южной Франции.  Решение о втором фронте было окончательно принято, беседа между Черчиллем и Сталиным стала вновь дружественной.  Черчилль начал разговор о праве России на незамерзающие морские порты, Сталин воспользовался удобным случаем поговорить о турецком контроле над проливами, ведущими в Черное море, и о необходимости изменить режим проливов в пользу России.  Сталин также говорил о незамерзающих портах на Дальнем Востоке, включая манчжурские порты Дальний и Порт-Артур, арендованные царской Россией в 19-м веке, но уступленные Японии после поражения в русско-японской войне 1904-1905 годов.  Черчилль прореагировал повторением, что "Россия должна иметь выход к теплым морям", и затем продолжил, что "руководство миром должно быть сконцентрировано в руках трех наций, которые будут полностью удовлетворенными и не будут иметь претензий... Наши три нации являются именно такими странами.  Главной мыслью является то, что после войны мы договоримся между собой, мы будем в состоянии считать себя полностью удовлетворенными".

  Дружественный обмен различными политическими материями завершился на следующий день  Во время обеда состоялась длинная дискуссия о черчиллевском любимом проекте о вовлечении турок в войну на стороне союзников.  Сталин был настроен скептически, но он уже обещал объявить войну Болгарии, если вступление  Турции в войну вызовет болгаро-турецкий конфликт.  Это доставило большое удовольствие Черчиллю, и он благодарил Сталина за принятие такого обязательства.  В дискуссии о Финляндии Черчилль высказался с сочувствием и пониманием о необходимости обеспечения безопасности для Ленинграда, но выразил надежду, что страна не будет проглочена Россией после войны.  Сталин ответил, что он надеется на независимость Финляндии, но будут сделаны территориальные изменения в пользу СССР, и что финны заплатят репарации за военный ущерб.  Черчилль напомнил Сталину большевистский лозунг времен 1-й мировой войны: "Нет- аннексиям, нет- контрибуциям"; но советский вождь сострил: "Я уже говорил вам, что я стал консерватором".

   После обеда, на официальном пленарном заседании, было достигнуто соглашение о разделе итальянского военного и торгового флота, Черчилль и Рузвельт обещали Сталину передать корабли так скоро, как он только захочет.  Следующим предметом обсуждения была мелочь: Польша.  Черчилль

     Стр. 186

и Рузвельт решили вопрос со Сталиным о восстановлении отношений Советов с польским эмигрантским правительством в Лондоне.  Сталин был непреклонен, утверждая, что этого не произойдет, так как польские эмигранты продолжают сотрудничать с немцами.  По территориальному вопросу Сталин поддержал идею о получении Польшей компенсации за счет Германии, но настаивал, что западная граница (СССР) должна быть установлена по границе 1939 года, с включением Западной Белоруссии и Западной Украины в СССР.  Когда Иден заявил, что это означает линию "Молотова-Риббентропа", Сталин ответил, что он может говорить все,что ему нравится.  Молотов влез в разговор с замечанием, что они ведут речь о линии Керзона, и она теперь несущественно отличается от этнографической границы, установленной британским секретарем министерства иностранных дел лордом Керзоном и русско-польской границы, предложенной Советами.  Сталин уступил, однако, с тем, что любые территории на восток от линии Керзона с преобладанием этнических поляков могут отойти к Польше.

   Финальной темой дискуссии Большой Тройки в Тегеране было расчленение Германии.  "Немецкий вопрос" был поставлен Рузвельтом, и Сталин спросил его, что он хочет этим сказать?  "Расчленение Германии", сказал Рузвельт.  "Это то, что мы предпочитаем", взбодрился Сталин.  Черчилль также сказал, что он предпочитает раздел Германии.  Но когда он был спрошен Сталиным, берется ли он создать такой проект, то британский лидер ответил, что подумает- Пруссия может быть разделена на несколько частей, и лично он предпочитает создать Дунайскую конфедерацию немецких южных провинций.  Согласно британским записям дискуссии, Сталинский взгляд на этот вопрос был таков:

"Это очень хорошо, сломать и рассыпать немецкие племена.  Конечно они будут хотеть объединения, но нужно постараться надежно разделить их.  Они всегда будут хотеть объединиться.  И в этом он видит большую опасность, которую можно нейтрализовать различными экономическими мерами и применением силы, если понадобится.  Это будет путь к установлению мира.  Все затруднения будут сняты, если мы исключим всякое движение к объединению.  Немцы всегда будут хотеть объединиться и отомстить.  Необходимо сделать все для того, чтобы победить их, если они когда-либо начнут другую войну."

Черчилль спросил Cталина, не предпочитает ли он видеть Европу раздробленной на маленькие государства?  Не Европу, только Германию, ответил Сталин.  Рузвельт сказал, что для надежности нужно разделить ее на 107 княжеств.  Но Черчилль заметил, что на его взгляд 5 или 6 больших частей будут лучше.  Сталин повторил, что "немцы во всех случаях должны быть разбиты так, чтобы не смогли объединиться, и предложил

     Стр. 187

направить вопрос в трехстороннюю европейскую консультативную комиссию, учрежденную на московской конференции для подготовки немецкой капитуляции и долговременной оккупации.

--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Конец части 2, главы 6.

Продолжение:  http://al0253.okis.ru/s6-3.html