Глава  2,  часть  1:  "Unholy  Alliance:  Stalin's  Pact  with  Hitler".

Продолжение.  Начало:  http://al0253.okis.ru/s1-3.html  

     Cтр. 30

                        Безбожный альянс.

               Сталинский пакт с Гитлером.

   Нацистско-советский  пакт  от  августа  1939-го  года  не  был  первым  сталинским  "мародерством"  на  поле  "иностранных  дел",  но  этот  был  наиболее важным  и  драматичным  с  тех  пор,  как  он  пришел  к  власти  в  1920-м  году.   В  самый  канун  второй  мировой  войны  вражда,  которая  испортила  отношения  между  советской  Россией  и  нацистской  Германией  с  тех  пор,  как  Гитлер  пришел  к  власти  в  1933  году,  объявлена  прекращенной,  как  только  два  государства  подписали  договор,  обещающий  ненападение,  нейтралитет,  консультации  и  дружественное  разрешение  разногласий.

   Первый  публичный  намек  об  этом  экстраординарном  развороте  событий  был  в  заявлении  от  21  августа  1939  года,  что  Иоахим  фон  Риббентроп,  нацистский  министр  иностранных  дел,  вылетел  в  Москву  для  переговоров  о  заключении  договора  о  ненападении.   Риббентроп  прибыл  в  советскую  столицу  23  августа,  и  сделка  завершилась  поздно  ночью.   24  августа  "Правда"  и  "Известия"  донесли  новость  о  пакте,  ( грязная  ругань,  "позорном" ),  подписанном  комиссаром  по  иностранным  делам  Советского  Союза  Вячеславом  Молотовым  под  наблюдением  улыбающегося  Сталина.  "Зловещие  новости  "взорвали  мир",  писал  Уинстон  Черчилль.   "Нет  сомнения,  что  Германия  нанесла  мастерский  удар"- отметил  в  своем  дневнике  итальянский  министр  иностранных  дел  граф  Чиано;  "Ситуация  в  Европе  катастрофическая".  Американский  журналист,  аккредитованный  в  Берлине,  Вильям  Ширер  сказал  миллионам,  что  он  "почти  не  верит  этому"  и  "чувствует,  что  война  неминуема".

   Причиной  шока  и  удивления  было  то,  что  предыдущие  шесть  месяцев  Сталин  пытался  договориться  об  антигитлеровском  альянсе  с  Британией  и  Францией.   Эти  переговоры  начались  после  оккупации  нацистами  Чехословакии  в  марте  1939  года  и  возрастания  угрозы  Польше,  Румынии  и  другим  Восточно-Европейским  государствам  со  стороны  Германии.  В  апреле  Советы  предлагали  тройной  альянс  между  Британией,  Францией  и  СССР-  военную  коалицию,  которая  даст  гарантии  европейской  безопасности  против  дальнейшей  германской  экспансии  и,  если  необходимо,  начнет  войну  с  Гитлером.  В  конце  июля

     Стр. 31

соглашение  "затянулось"  из-за  политических  формулировок  альянса,  и  переговоры  двигались  к  финальной  фазе  всвязи  с  открытием  военных  переговоров  в  Москве.   Переговоры  о  тройственном  альянсе  велись  на  "низком"  уровне ( in  private ),  но,  из-за  ничтожных  результатов,  информации  в  прессу  не  давали.   Когда    англо-французская  военная  делегация  прибыла в  Москву  10  августа,  ее  приветствовали  с  соответствующими  "фанфарами",  и  переговоры  были  продолжены  в  роскошном  дворце  царских  времен.   Надежды  были  велики,  что  тройственный  альянс  будет  сформирован  и  что  Гитлер  будет  удержан  от  ухода  с  переговоров  с  Польшей  о  Данциге  и  "польском  коридоре",  и  от  начала  новой  европейской  войны.   Но  после  нескольких  дней  военные  переговоры  прервались  и  21  августа  были  отложены  на  неопределенный  срок,  без  продолжения.

   Видимой  причиной  прекращения  переговоров  было  требование  Советов  предоставить  Красной  Армии  проход  через  территорию  Польши  и  Румынии  для  предотвращения  войны  с  Германией.   Проблемой  было  то,  что  Польша  и  Румыния- две  авторитарных   антикоммунистических  страны,  имеющих  территориальные  проблемы  с  СССР- страшились  советской  интервенции  едва  ли  не  больше,  чем  немецкого  вторжения,  и  не  желали  уступать  Красной  Армии  автоматическое  право  прохода  в  случае  войны.  Советы  настаивали  однако,  что  их  военные  планы  зависели  от  наступления  через  Польшу  и  Румынию  для  отражения  немецкого  нападения,  и  что  они  должны  знать,  где  им  располагаться  в  этом  случае.   Для  Советов  тройственный  альянс  с  Британией  и  Францией  означал,  прежде  всего,  координацию  военного  плана  сражения  в  общей  войне  против  Германии.  Без  такого  военного  договора  был  невозможен  политический  фронт  против  Гитлера,  которого  не  удержит  от  войны  никакой  договор,  как  полагал  Советский  Союз.

   Кроме  права  военного  прохода  через  Румынию  и  Польшу,  была  глубокая  причина  для  московского  решения  остановить  переговоры  по  тройственному  альянсу:  Сталин  не  верил,  что  Британия  и  Франция  станут  серьезно  сражаться  с  Гитлером;  он  боялся  на  самом  деле,  что  они  сманеврируют  и  повернут  фронт  против  него.   Как  Сталин  позднее  говорил  Черчиллю,  "у  него  сложилось  впечатление,  что  переговоры  были  неискренние  и  только  с  целью  запугать  Гитлера,  а  позднее  "использовать  его".   В  другой  ситуации,  Сталин  жаловался,  что  Невилл  Чемберлен,  премьер-министр  Британии,  "ненавидит  Россию"  и  не  допустит  альянса  с  Англией,  и  принесет  Россию  в  жертву  Гитлеру.

   Когда  Сталин  прекратил  переговоры  о  тройственном  союзе,  он  не  знал,  что  случится  дальше,  несмотря  на  пакт  с  Гитлером,  который  он  заключил  несколькими  днями  позже.   Четыре  месяца  Германия  намекала,  что  может  сделать  лучшие  предложения,  чем  Британия  и  Франция.

     Стр. 32

В  начале  августа  увертюра  достигла  уровня  "кресчендо":  Риббентроп  заявил  советскому  дипломатическому  представителю  в  Берлине,  Георгию  Астахову,  что  "не  существует  проблем  от  Балтики  до  Черного  моря,  которые  не  могут  быть  разрешены  между  нами".  До  этого  Сталин  не  поощрял  Риббентропа,  и  Астахов  оставался  без  инструкций,  каким  образом  отвечать  на  все  более  экстравагантные  обещания  немецких  собеседников.  Немцы  очевидно  пытались  сорвать  заключение  тройственного  альянса  но,  в  то  время,  как  Сталин  не  доверял  Британии  и  Франции,  Гитлеру  он  доверял  еще  меньше.   По  собственной  логике,  Сталин,  зная  Гитлера,  как  убежденного  антикоммуниста,  не  сомневался,  что  нацистский  диктатор  может  осуществить  планы  германского  нападения  на  Россию,  которые  он  описал  в  "Майн  Кампф".   Сталин  боялся  также,  что  вакуум  несостоявшегося  тройственного  альянса  будет  заполнен  англо-германским  соглашением,  направленным  против  Советского  Союза.   К  концу  июля,  однако,  переговоры  по  тройственному  пакту  тянулись  уже  четыре  месяца,  и  медленный  подход  Британии,  и  Франции  к  предстоящим  военным  переговорам,  показал,  что  Лондон, и  Париж  предполагают  тянуть  их  как  можно  дольше,  в  надежде,  что  Гитлер  испугается  атаковать  Польшу,  ввиду  возможности  англо-франко-советского  альянса.  Так,  вместо  прилетевшей  в  Москву,  новая  англо-французская  военная  делегация  должна  была  прибыть  в  Ленинград  на  корабле,  весьма  не  скоро,  но  с  детальным  стратегическим  планом  совместной  войны  против  Германии.

   В  то  время,  как  Британия  и  Франция  задумали  устрашить  Гитлера  переговорами,  Сталин  не  имел  такой  уверенности  и  полагал,  что  Гитлер  вскоре  атакует  Польшу.  В  этих  обстоятельствах, распад  несостоявшегося  тройственного  союза,  и  втягивание  Польши  в  войну, немецкие  предложения  о  переговорах  требовали  более  серьезных  размышлений,  и  Астахову  было  приказано  уточнить  их.  Поворотной  точкой  в  этом  вопросе  стало  согласие  Германии  подписать  специальный  протокол,  очерчивающий  советские  и  германские  политические  интересы.   В  срочном  специальном  послании  Сталину  от  20  августа,  в  котором  Гитлер  запросил  для  Риббентропа  позволения  прибыть  в  Москву  для  подписания  протокола,  указывалось,  что  "напряженность  между  Германией  и  Польшей  достигла  предела",  и  что  время  компромиссов  закончилось.  Сталин  ответил  на  следующий  день,  соглашаясь  на  визит  Риббентропа:

   "Я  надеюсь,  что  германо-советский  мирный  (неагрессивный )  договор  обозначит  поворот  к  лучшему  в  политических  отношениях  между  нашими  странами.   Народы  наших  стран  нуждаются  в  мирных  отношениях  друг  с  другом.  Согласие  германского  правительства  заключить  "неагрессивный"  пакт  обеспечит  фундамент  для  устранения  политической  напряженности  и  для  обеспечения  мира, и  сотрудничества  между  нашими  странами".

     Стр. 33

Сталин  лично  принимал  Риббентропа  в  Кремле  и  продемонстрировал  всю  проницательность,  шарм, и  интеллект,  которыми  он  был  знаменит  в  дипломатических  кругах.  На  предложение  Риббентропа  выступить  посредником  в  советско-японских  отношениях  Сталин  ответил,  что  он  не  боится  японцев,  и  что  они  смогут  получить  войну,  если  захотят,  однако  мир  намного  лучше.  Он  расспросил  Риббентропа  насчет  мнения  Муссолини  о  германо-советском  пакте  и  захотел  узнать,  как  отнесутся  к  нему  турки.  Сталин  высказал  мнение,  что  пока  Британия  слаба  в  военном  смысле,  она  будет  вести  войну  хитростью,  и  что  французская  армия  в  настоящее  время  стОит  внимания.  Он  предложил  тост  за  здоровье  Гитлера,  заверив  Риббентропа,  что  знает,  "как  немецкая  нация  любит  своего  фюрера".   Когда  Риббентроп  собирался  его  покинуть,  Сталин  заявил,  что  "советское  правительство  рассматривает  пакт  очень  серьезно.  Он  ручается  словом  чести,  что  Советский  Союз  не  изменит  своему  партнеру".  

    Но  в  чем  Сталин  согласился  с  Риббентропом,  и  что  было  в  природе  нового  советско-германского  сотрудничества?   Официальный  текст  договора  был  аналогичен  многим  другим  подобным  договорам,  заключенным  в  20-х  и  30-х  годах,  но  отличался  от  известных  соглашений  отсутствием  упоминания  об  осуждении  возможной  агрессии  Германии  или  СССР  против  третьих  стран.   Это  исключение  убедительно  показывает,  что  пакт  стал  основным  обеспечением  советского  нейтралитета  в  ходе  надвигавшейся  германо-польской  войны.   Сталин  принял  предложения  Гитлера  о  дружбе  и  ненападении,  и,  что  более  важно,  о  добавлении  к  пакту  секретного  протокола.

     Первый  пункт  этого  секретного  протокола  гласит,  что  балтийские  страны,  Финляндия,  Латвия  и  Эстония,  входят  в  советскую  сферу  влияния. Второй  пункт  делит  Польшу  на  советскую  и  германскую  зоны  влияния  по  линии  рек  Нарев,  Висла  и  Сан,  и  заявляет,  что  "желательно  сохранить  независимость  польского  государства", и  статут  его  будет  определен  в  ходе  дальнейшего  политического  развития.  Третий  и  последний  пункт  этого  короткого  протокола  привлекал  внимание  к  советским  интересам  в  Бессарабии,  части  Румынской  территории,  которую  Москва  желала  вернуть,  как  принадлежавшую  России  до  1918  года,  в  то  время,  как  германская  сторона  отказалась  от  любой  заинтересованности  в  этом  обсуждении.

   В  отношении  балтийских  государств,  Германия  уступала  то,  что  требовали  Советы  от  Британии  и  Франции  в  ходе  переговоров  по  тройственному  альянсу- "развязывания  рук"  по  отношению    к  балтийскому  региону,  закрепление  стратегических  позиций  в  обеспечении  безопасности  Ленинграда.  В  контексте  переговоров  по  тройственному  альянсу  термин  "развязывание  рук"  означает  право  Москвы  на  проведение  превентивных  акций  для  предотвращения  нацистской  подрывной  деятельности  в  балтийских  странах  и  гибкого  противодействия  немецкому  вторжению  в  балтийские  государства,  невзирая  на  желания  прибалтов.   Но  не  ясно  из  каких  предпосылок  Сталин

     Стр. 34

избирал  способы  маневрирования  в  Балтийской  сфере  влияния,  приобретенной  с  помощью  Германии.   Оккупировал  бы  он  балтийские  государства,  или  поискал  других  способов  защиты  советских  интересов  в  этом  районе?   Подобная  неуверенность  сталинской  политики  существовала  и  в  отношении  Польши.   Немцы  согласились  остановиться  вне  советской  сферы  влияния,  расположенной  на  востоке  страны,  но  что  означало  это  обещание  практически?   Ответ  на  этот  вопрос  зависит  от  великого  неизвестного:  хода  немецко-польской  войны  и  ответа  Британии,  и  Франции  на  атаку  Гитлером  Польши.   В  августе  1939  года  небыло  очевидно,  что  Польша  так  легко  уступит  агрессии  Германии.   Британия  и  Франция  обещали  помочь  Польше,  но  новый  "Мюнхен"- умиротворение,  передающее  Польшу  Гитлеру- был  вне  всяких  правил,  по  крайней  мере  для  Сталина.   Что  тогда  будет  с  советской  сферой  влияния  в  восточной  Польше?   До  тех  пор,  пока  ситуация  не  прояснится,  Сталин  решил  поступать  осторожно,  придерживаться  нейтралитета  в  ходе  развития  международного   кризиса  вокруг  Польши,  и  воздерживаться  от  активного  преследования  советских  интересов  в  отношении  Польши  и  балтийских  стран,  пока  открыты  двери  для  восстановления  переговоров  с  Британией  и  Францией.

   Сталинская  уклончивая  позиция  была  отчетливо  выражена  его  комиссаром  по  иностранным  делам  Молотовым,  который  в  речи  на  Верховном  Совете  31  августа  1939  года  объявил  о  формальной  ратификации  Германо-Советского  пакта.   Большинство  важных  пунктов  молотовской  речи  было,  что,  в  то  время,  как  он  заявлял  нейтралитет  Советского  Союза  в  Европейской  политике- СССР  не  будет  участвовать  в  альянсе  против  Гитлера- это  не  была  перестройка  рядом  с  Германией.   Действительно  Молотов,  в  частности,  старался  доказать,  что  Германо-Советский  договор  о  ненападении  не  имел  значения  в  смысле  провала  тройственных  переговоров  об  альянсе,  подразумевая,  что  дела  с  Гитлером  были  альтернативой  второго  сорта  в  сравнении  с  коалицией  с  Британией  и  Францией.   Он  защищал  пакт  о  ненападении  с  позиции,  что  этот  договор  суживает  зону  возможных  конфликтов  в  Европе  и  мешает  планам  тех,  кто  хочет  поставить  Советский  Союз  и  Германию  друг  против  друга  в  порядке  провокации  "великой  новой  резни,  нового  массового  уничтожения  наций".   В  этот  момент  Молотов  повторил  сталинскую  критику  британской  и  французской    иностранной  политики  на  18-м  съезде  Советской  Коммунистической  партии  в  марте  1939  года.   Согласно  Сталину,

   политика  невмешательства  означает  попустительство  агрессору,  открывание  дороги  к  войне...  Политика  невмешательства показывает желание  не  мешать  агрессору  в  его  злодейской  работе:   не  мешать  Японии,  говорите,  впутываться  в  войну  с  Китаем,  или,  лучше  того,  с  Советским  Союзом;  не  мешать  Германии,  говорите,  впутываться  в  войну  с  Советским  Союзом;  поощрять  их  только  в  этом,  позволять

     Cтр.  35

  им  ослаблять  и  истощать  друг  друга;  а  затем,  когда  они  ослабнут  достаточно,  появиться  на  сцене  со  свежими  силами,  появиться  "в  интересах  мира",  и  продиктовать  условия,  ослабляющие  воюющие  стороны.

   Брал  ли  Сталин  пример  с  западных  соглашателей,  когда  он  заключал  нацистско-советский  пакт?   Был  ли  Сталин  приверженцем  идеи  "революционной  войны"- идеи,  провоцировавшей  новую  мировую  войну,  которая  низвергнет  все,  что  поглотила  Европа  в  конце  первой  мировой  войны?   Многие  антикомммунистические  комментаторы    думают,  что  этот  взгляд  на  сталинские  цели  является  эхом  тех  исторических  поисков,  которые  устанавливают,  что  главная  причина  второй  мировой  войны  не  гитлеровский  замысел,  а  сталинский.   Один  из  ключевых  текстов  в  этих  "трудах",  речь  Сталина,  произнесенная  на  политбюро  19  августа  1939  года,  в  которой  он  обрисовал  перспективу  советизации  Европы  в  результате  войны,  которую  он  намеревается  спровоцировать  и  затем  продлить  подписанием  нацистско-советского  пакта.   Проблема  в  том,  что  эта  "речь"- подделка.  Не  только  не  существовало  подобной  речи,  но  сомнительно,  что  Политбюро  заседало  в  этот  день  (оно  редко  собиралось  после  1930  года).   Этой,  как  поясняет  русский  историк  Сергей Случ (Sluch),  "речи  Сталина - небыло  никогда".

   Сталинский  "так  называемый  спич"  был  подан,  как  первое  выступление  в  конце  ноября  1939  года,  во  французской  прессе.   Эта  публикация,  обычная  грязная  пропаганда,  предназначенная  для  дискредитации  Сталина,  и  попытка  посеять  раздоры  в  советско-германских  отношениях.    Содержание  текста  показывает,  что  это  очевидная  фальшивка.   Например,  было  написано,  что  Сталин  якобы  сказал  о  том,  что  он  уже  19  августа  имел  договор  с  Гитлером,  дающий  ему  советскую  сферу  влияния  в  Румынии,  Болгарии  и  Венгрии.   Это  не  восприняли  серьезно  нигде,  так  как  Сталин  издал   официальное  опровержение  опубликованной  "речи",  квалифицировав  ее,  как  ложь.

   Задолго  до  замышлявшейся  (Гитлером)  войны  в  1939  году,  Сталин  опасался,  что  он  и  его  режим  будут  принесены  в  жертву  победителю  военного  конфликта.   Окончательно  он  пошел  на  рискованный  пакт  с  Гитлером,  так  как  не  имел  гарантий  мира  и  безопасности,  но  он  получил  лучший  шанс  вывести  Советский  Союз  из  начинавшейся  войны.   Без  сомнения,  Сталин  ожидал,  что  если  Британия  и  Франция  объявят  войну  Германии,  это  будет   длительный  конфликт,  война  на  истощение - для  чего  необходимо  выиграть  время, и  укреплять  оборону.   Но  он  был  очень  осторожен  в  игре,  помня  первую  мировую  войну.    

     Стр. 36

  Раздел Польши.

Со  сталинской  точки  зрения  наиболее  важным  вопросом,  после  подписания  нацистско-советского  пакта,  был  вопрос:  что  делать  с  Польшей?   Этот  вопрос  получил  ответ  ввиде  ошеломляющего  успеха  германского  молниеносного  вторжения  в  Польшу.   3-го  сентября  Риббентроп  сообщил  Советам,  что  польская  армия  будет  разбита  за  несколько  недель,  и  убеждал  их  послать  свои  силы  в  российскую  сферу  влияния  в  восточной  Польше.   В  этот  день,  однако,  Британия  и  Франция  обьявили  войну  Германии.  5-го  сентября  Молотов  ответил  уклончиво  на  просьбу  Риббентропа,  соглашаясь,  что  советские  действия  необходимы,  но  говоря,  что  преждевременная  интервенция  "может  повредить  и  повысить  единство  среди  наших  противников".   До  9-го  сентября  Молотов  не  информировал  немцев,  что  советские  силы  будут  введены  в  Польшу  через  несколько  дней.

   Сталинские  собственные  предположения  о  войне  и  польском  вопросе  были  высказаны  во  время  беседы  с  Георгием  Димитровым,  лидером  коммунистического  интернационала,  7-го  сентября  1939  года:

   "Война  между  двух  групп    капиталистических  стран... за  передел  мира,  за  господство  в  мире!   Мы  не  видим  ничего  плохого  в  их  ожесточенной  борьбе  и  взаимном  ослаблении.   Это  было  бы  прекрасно,  если  бы  Германия  сумела  потрясти  богатейшие  капиталистические  страны ( особенно  Англию ).   Гитлер  потрясает  и  разрушает  капиталистическую  систему,  не  понимая  и  не  желая  того.   Мы  можем  маневрировать,  становиться  на  одну  сторону  против  другой,  заставлять  их  сражаться  друг  с  другом  настолько  свирепо,  насколько  это  возможно.   Пакт  о  ненападении,  это  фактор,  помогающий  Германии.   В  следующий  момент  мы  окажемся  на  другой  стороне...   Когда-то...  польское  государство  было  национальным  государством.   Ранее,  революционеры  защищали  его  от  расчленения  и  порабощения.  Теперь  Польша- фашистское  государство,  угнетающее  украинцев,  белоруссов  и  так  далее.   Уничтожение  этого  государства,  под  давлением  обстоятельств,  будет  означать,  что  одним  буржуазным  фашистским  государством  стало  меньше,  дышать  будет  легче!   Что  плохого,  если  в  результате  разгрома  Польши,  размеры  социалистической  системы  увеличатся  по  территории  и  населению?"

   Эти  заявления  взяты  из  дневника  Димитрова- являющегося  наиболее  важным  источником  информации  о  сталинских  личных  размышлениях  в  годы  войны.   В  ходе  этой  беседы  обсуждалось  предложение  Сталина  об  изменении  коммунистической  политической  линии,  принятой  на  7-мом  Всемирном  Конгрессе  в  1935  году,  на  котором  был  основан  народный  фронт,  поддерживавший  возможность  альянса  между  Советским  Союзом  и  западными  буржуазными  демократиями.

     Стр. 37

   После  нацистско-советского  пакта,  Коминтерн  и  входящие  в  него  партии продолжили  вместе  с  народным  фронтом  политику,  поддерживавшую  московский  дипломатический  маневр  с  подписанием  договора  о  ненападении  с  Германией,  но  продолжали  выступать  за  национально-оборонительную  войну  против  фашистской  агрессии.   Сталин  не  отвергал  задним  числом  политику  народного  фронта,  в  самом  деле,  Димитров  также  писал  ему,  говоря,  что  "мы  предпочитаем  ведение  переговоров  с  так  называемыми  демократическими  странами.  Но  Англия  и  Франция  считают  нас  быдлом, и  не  желают  иметь  с  нами  дело!"   Однако  изменились  обстоятельства:  возросла  вероятность  войны  между  фашистскими  и  демократическими  странами.   Сталин  также  говорил  о  процессе  уничтожения  рабства"  в  ходе  войны,  но  он  не  поддерживал,  как  Ленин  в  ходе  первой  мировой  войны,  переход  от  империалистической  войны  к  войне  революционной,  гражданской.   Сталинской  непосредственной  целью  было  представить  миру    рациональное  оправдание  предстоявшему  вторжению  в  Польшу - первому  акту  военой  экспансии  в  истории  Советского  государства.

   Красная  Армия  вошла  в  Польшу  17  сентября  1939  года.   В  своем  выступлении  по  радио  Молотов  заявил,  что  германо-польская  война  показала  банкротство  польского  государства.   В  этих  условиях,  сказал  Молотов,  Советские  вооруженные  силы  вошли  в  страну  для  помощи  и  защиты украинцев  и  белоруссов,  живущих  на  польской  территории.   Необходимость  этих  действий  была  обоснована  газетной  информацией  о  польских  репрессиях  в  отношении  украинцев  и  белоруссов,  и  о  Красной  Армии -"освободительнице"  с  востока.

   Польские  территории,  оккупированные  Красной  Армией,  отошедшие  Сталину  по  немецко-советскому  пакту,  были  фактически  западными  регионами  Украины  и  Белоруссии.   Они  находились  восточнее  так  называемой  "линии  Керзона"- этнографической  границы  между  Россией  и  Польшей,  проведенной  комиссией  Парижской  мирной  конференции  в  1919  году  и  названной  по  имени  британского  секретаря  министерства  иностранных  дел,  председательствовавшего  в  этой  комиссии.   Целью  комиссии  было  подвести  основу  для  прекращения  огня  в  русско-польской  войне,  которая  незадолго  перед  этим  закончилась.  Окончательная  граница,  однако,  определилась  польскими  военными  успехами,  и  Советский  Союз  потерял  западную  Украину  и  западную  Белоруссию,  отошедших    Польше  по  Рижскому    договору,  подписанному  в  марте  1921  года.  Но  Советы  никогда  не  признавали  потерю  этих  территорий,  на  которых  проживало  очень  мало  поляков.   Дипломатически,  территориальный  спор  между  двумя  государствами  оставался  в  подвешенном  состоянии,  но  он  вернулся  на  задний  план,  особенно  в  тридцатые  годы,  когда  сталинская  Россия  начала  занимать  более  патриотические  позиции.  Также  постоянной  проблемой  для  Москвы  было  то,  что  живущих  в  Польше  украинцев  и  белоруссов  можно  было  использовать  для  подрывной  деятельности  против  СССР.

     Стр.38

Действительно,  в  1938  году  нацистские  пропагандисты  и  украинские  националисты  начали  проводить  в  прессе  кампанию  по отделению  и  независимости  Украины.   Советское  вхождение  в  восточную  Польшу  олицетворяло  следовательно,  по  своеобразной  "националистической"  логике,  очевидный  геостратегический  вывод,  что  вторжение  Красной  Армии  продвигает  советскую  оборонительную  линию  на  запад  и  устанавливает  определенный  предел  экспансии  Германии  на  востоке.   Единственным  человеком,  приветствовавшим  продвижение  Советов  в  Польше,  был  Черчилль.  Британский  политик  незадолго  до  этих  событий  вернулся  из  "диких"  мест  и  вошел  в  правительство  в  качестве  Первого  лорда  адмиралтейства.   Выступая  по  радио  1-го  октября  1939  года,  он  доказывал:

   Россия  преследовала  ясные  политические  цели.   Нам  бы  хотелось,  чтобы  Российская  армия  оставалась  на  прежней  линии,  как  друг  и  союзник  Польши,  вместо  захваченной.   Но  то,  что  русские  армии  перешли  этот  рубеж,  совершенно  необходимо  для  защиты  России  от  нацистской  угрозы.

   Черчилль  предложил  своим  слушателям  дополнительное  "утешение":

   "Я  не  могу  предсказать  вам  действия  России.  Это  тайна  в  обертке,  внутри  другой  тайны;  но,  возможно  это  ключ.   Этот  ключ- российские  национальные  интересы.   Совершенно  не  соответствует  интересам  безопасности  России  то,  что  Германия  "высаживается"  на  берегах  Черного  моря,  или  совершает  набег  на  балканские  страны,  и  покоряет  народ  Салоник  в  юго-восточной  Европе.   Это  противоречит  историческим  жизненным  интересам  России".

   Черчилль  был  прав.   Русские  национальные  интересы  были  ключом  к  сталинской  международной  политике;  что  возможно  противоречило  коммунистической  идеологии.   Хотя  сталинское  заявление  Димитрову  от  7  сентября  содержит  много  риторики,  по  существу  он  намеревался  осуществить  прекращение  антинацистской  политики  коминтерна.   Сталинские  расчеты  на  нацистско-советский  пакт  основывались  на  фундаментальном  предвидении  капиталистических  кризисов  и  империалистических  воин.   В  20-е  и  30-е  годы  Сталин  предупреждал,  что  если  империалисты  попробуют  решить  внутренние  затруднения  развязыванием  войны  с  Советским  Союзом,  это  будет  их  последней  ошибкой,  так  как  они  столкнутся  с  восстаниями  рабочего  класса  и  революцией  в  собственных  странах.   Но  Сталин  был  также  реалистом,  чтобы  основывать  советскую  безопасность  на  возможности  революций  за  границей.   Опыт  научил  его,  что  революционная  ситуация  нуждается  в  предварительной  подготовке.   Революционное  движение  было  очень  слабым  в  основных  капиталистических  странах  и  небыло  надежды  усилить  его.

 

     Стр. 39

Поэтому  сталинские  политические  директивы  Димитрову  после  начала  войны  были  осторожны  и  консервативны.   В  беседе  с  Димитровым  25  октября  1939  года  Сталин  заметил,  что:  "в  ходе  первой  мировой  войны  большевики  переоценили  ситуацию.  Мы  поторопились  и  наделали  много  ошибок...  Сейчас  мы  не  станем  копировать  прежнюю  позицию  большевиков...  Необходимо  помнить,  что  ситуация  совершенно  другая:  в  то  время  у  коммунистов  не  хватило  сил.  Сейчас  существует  Советский  Союз!".   7-го  ноября  Сталин  говорил  Димитрову:  "Я  думаю,  что  лозунг  превращения  империалистической  войны  в  гражданскую,  в  ходе  первой  мировой  войны,  подходил  только  для  России.  Для  европейских  стран  этот  лозунг  не  соответствовал..."

   Сталинское  указание,  что  основное  отличие  между  первой  и  второй  мировыми  войнами  было  в  появлении  Советского  Союза,  не  нужно  было  подчеркивать  для  Димитрова,  которого  любили  все  коммунисты  того  времени.  Он  был   воспитан  в  вере,  что  его  первостепенный  долг- действовать  в  интересах  и  для  обороны  СССР,  особенно  в  ходе  войны,  когда  существование  социалистического  государства  находилось  под  угрозой.    В  1939  году  Сталин  нуждался  не  в  революционной  войне,  а  в  политической  кампании  поддержания  мира,  включая  удовлетворение  требований  Гитлера  Британией  и  Францией  для  окончания  конфликта  с  Польшей.

   Советско-немецкое  "мирное  наступление" (peace  offensive)  началось  после  второго  раунда  переговоров  между  Сталиным  и  Риббентропом  27-28  сентября.  Риббентроп  прилетел  в  Москву  для  обсуждения  советских  предложений  об  изменении  советско-германской  границы  в  оккупированной  Польше.   Сталин  заявил  Риббентропу,  что  советско-германский  раздел  Польши  нужно  произвести  насколько  возможно  точнее  вдоль  этнографической  линии.  Это  повлечет  передачу  польских  территорий  от  Советов  в  немецкую  сферу  влияния,  в  обмен  на  передачу  Литвы  в  Советскую  сферу  влияния.  Предлагая  эту  сделку  Риббентропу,  Сталин  подчеркнул,  что  демаркационная  линия,  отделяющая  этническую  Польшу  от  территорий,  на  которых  доминирует  непольское  население,  этнически  совпадающее  с  проживающими  в  границах  СССР  народами,  предотвратит  в  будущем  националистическую  агитацию  за  единую  Польшу.   Итогом  этого  обсуждения  стал  новый  нацистско-советский  пакт,  ввиде  "Договора  о  Советско-Германском  разграничении  и  дружбе",  от  28  сентября  1939  года,  который  определил  новые  границы  в  Польше  и,  в  секретном  протоколе,  передал  Литву  в  Советскую  сферу  влияния.  ( См.  карту №1,  стр. 40 ).   В  этот  же  день  Советский  Союз  и  Германия  выпустили  совместное  заявление,  объявлявшее  об  окончании  европейской  войны,  так  как  польское  государство  было  ликвидировано.  Это  последовало  за  предложением  Гитлера  о  заключении  мира,  повторённом  Молотовым  в  его  речи в  Верховном  Совете  в  конце  октября  1939  года,  в  которой  осуждались  Британия  и  Франция  за  продолжение  войны,  и  доказывалось,  что  основным  её  мотивом  была  защита  колониальной  системы  в  происходящем  межимпериалистическом  переделе  мира.

     Стр. 40  ( Карта ).

     Стр. 41

  Но  действительно  ли  Сталин  хотел  окончания  европейской  войны?   Конечно  нет.  Но  он  не  знал,  как  долго  она  будет  продолжаться  и  какое  направление  может  принять,  и  где  гарантии,  что  результаты  будут  выгодны  Советскому  Союзу.   Британия  и  Франция  объявили  войну  Германии  в  поддержку  Польши,  но  не  начинали  активных  действий,  и,  казалось,  этим  удовлетворились,  отсиживаясь  за  цепью  оборонительных  сооружений  "линии  Мажино"  вдоль  франко-германской  границы.   Немецкое  завоевание  Польши  фундаментально  изменило  баланс  сил  в  Европе,  но  было  трудно  предсказать,  что  произойдет  после  этого.   В  сложившихся  обстоятельствах  у  Сталина  не  было  другого  пути  для  укрепления  советского  стратегического  положения,  кроме  уклонения  от  участия  в  европейской  войне.  В  данный  момент  это  означало  конец  сотрудничества  с  Германией,  включая  поддержку  гитлеровских  предложений  о  мире. ( ? )   В  это  время  Сталин  не  хотел  "сжигать  мосты"  с  Британией  и  Францией,  и  пытался  держать  дверь  открытой  для  восстановления отношений Советов с  западом.

   Как  долго  новые  отношения  с  Гитлером  будут  продолжаться,  было  трудно  сказать,  но  Сталин  на  этой  стадии  и  не  заглядывал  на  долгий  срок.  На  самом  деле,  это  был  важный  прецедент  пролонгации  советско-германского  сотрудничества.   В  1922  году  Советский  Союз  и  Германия  подписали  Рапалльский  договор,  соглашение,  по  которому  были  возобновлены  дипломатические  отношения  между  двумя  странами  (они  были  прерваны  в  1918  году),  и  наступило  десятилетие  интенсивного  экономического,  политического  и  военного  сотрудничества.   "Рапалльские  отношения",  как  их  называли,  были  прекращены,  когда  Гитлер  пришел  к  власти  в  1933  году.   Даже  в  тридцатые  годы  были  попытки  с  обоих  сторон  восстановить  градус  сотрудничества,  особенно  в  области  торговли.  В  переговорах  с  Риббентропом  27  сентября  Сталин  подчеркнул  Рапалльский  прецедент:

  "Советская  зарубежная  политика  всегда  базировалась  на  вере  в  возможность  сотрудничества  между  Германией  и  Советским  Союзом.   Когда  большевики  взяли  власть,  их  обвиняли  в  том,  что  они  немецкие  платные  агенты.  Это  большевики  заключили  Рапалльский  договор.   Он  стал  базой  расширения  и  углубления  взаимоотношений.  Когда  национал-социалисты  пришли  к  власти  в  Германии,  отношения  ухудшились,  так  как  германское  правительство  полагало  неизбежным  дать  приоритет  внутренней  политике.   После  того,  как  эта  политика  исчерпала  себя,  немецкое  правительство  пошло  на  улучшение  отношений  с  СССР...  Исторически,  советское  правительство  никогда  не  исключало  возможность  хороших  отношений  с  Германией.   Поэтому  с  чистой  совестью

     Стр. 42

можно  сказать,  что  Советское  правительство  начало  восстанавливать  отношения  с  Германией.   Эти  отношения  представляли  собой  силу,  которая  отбрасывала  все  другие  комбинации.

   Конечно  нацистская  Германия  была  не  Веймарская  республика,  и  Гитлер  не  был  ординарным  немецким  политиком,  но  Сталин  имел  склонность  рассматривать  демократические  и  фашистские  государства,  как  сосуществующие  в  общем  капиталистическом  пространстве  скорее,  чем  как  явления,  качественно  отличающиеся.   В  30-х  годах,  в  поисках  общих  интересов  с  западными  демократиями,  нацистская  Германия  приняла  позу  опасения  ужасной  угрозы,  исходящей  от  Советского  Союза  и  Сталина.   Обстоятельства  изменились,  и  Гитлер  стал  изображать  не  страх,  а  противоположное.   "Противоположное"  могло  превратиться  в  угрозу  в  будущем,  но  в  данное  время  Сталин  был  доволен  и  старался  получить  от  нового  "Рапалло"  с  Германией  как  можно  больше.

   В  20-х  годах,  Советский  Союз  и  Германия  были  очень  важными  торговыми  партнерами,  взаимоотношения  которых  были  свернуты,  когда  Гитлер  пришел  к  власти.   Но  всвязи  с  нацистско-советским  пактом  стало  важным  оживить  экономические  отношения  между  двумя  странами.   Под  эгидой  экономических  договоров,  подписанных  в  августе  1939,  феврале  1940  и  январе  1941  годов,  советско-германский  экспорт  и  импорт  увеличились  десятикратно,  достигнув  уровня,  которого  не  достигали  никогда  ранее.   Образец  торговли,  как  и  в  предыдущий  период:  Немцы  предоставляют  русским  кредиты  для  закупки  машин  и  произведенных  товаров;  в  свою  очередь  Советы  экспортируют  в  Германию  сырье.   Между  январем  1940  года  и  июнем  1941  года  были  доставлены  из  Советского  Союза  в  Германию  следующие  сырьевые  материалы:  1,5  мл.  т  зерна,  100  тыс.  т  хлопка,  2  мл.  т  нефтепродуктов,   1,5  мл.  т  древесины,  140  тыс.  т  марганца,  26  тыс.  т  хрома.

   Особенно  важным  были  зерно,  нефть,  марганец  и  хром - жизненные  ингредиенты  для  германской  военной  экономики в  условиях  британской  морской  блокады.   Советы  также  подписали  секретный  протокол  с  Германией  о  содействии  торговле  с  третьими  странами  и  доставке  парий  товара  в  Германию  через  СССР.   В  свою  очередь  Советы  получали  соответствующее  количество  промышленного  оборудования,  прокат  металлов,  химическую  продукцию  и  военное,  и  другое  снаряжение.   Другими  словами  импорт  и  экспорт  были  сбалансированны, и  составляли  около  500  миллионов  марок  с  обоих  сторон,  но  стратегическая  выгода  Гитлера  была  выше,  чем  у  Сталина.   Как  комментирует  Эдвард  Эриксон:

     Стр. 43

"Без  советских  поставок...  сможет  ли  Германия  просто  атаковать  Советский  Союз,  не  говоря  уже  о  победе.   Немецкие  запасы  нефти,  марганца  и  зерна  будут  совершенно  исчерпаны  к  лету  1941  года.  Запасы  резины  в  Германии  закончатся  на  полгода  позже...   Другими  словами,  Гитлер,  едва  ли  не  стопроцентно  зависящий  от  сталинских  поставок  ресурсов,  вздумал  атаковать  Советский  Союз.   Было  неудивительно,  что  Гитлер  постоянно  настаивал  на  исполнении  Германией  условий  экономических  договоров.  Он  не  станет  завоевывать  никакую  советскую  территорию,  пока  не  получит  сначала  достаточно  сырьевых  ресурсов".

   Сталинское  сотрудничество  с  Гитлером  в  военной  сфере,  было  более  ограниченным,  но  попрежнему  важным  для  Германии.   Когда  немецкие  бомбардировщики  атаковали  Польшу  в  сентябре  1939  года,  они  осуществляли  наведение  по  сигналам  советских  радиостанций.   Сотрудничество  советских  и  немецких  вооруженных  сил  установилось  после  вторжения  Красной  Армии  в  Польшу  17  сентября  1939  года.   Советы  открыли  свои  порты  в  Арктике  немецким  кораблям,  нуждавшимся  в  стоянках,  и  позволили  Германии  развернуть  секретную  базу  подводных  лодок  на  советской  территории  вблизи  Мурманска,  которая  функционировала  до  тех  пор,  пока  не  стала  излишней  после  немецкого  вторжения  в  Норвегию  в  апреле  1940  года.

   На  идеологическом  фронте  советская  пресса  остановила  свои  атаки  на  фашизм  и  нацизм,  пока  в  сфере  культуры  шаг  за  шагом  восстанавливалось  и  расширялось  поле  сотрудничества  между  Германией  и  СССР.   Но  намного  бОльших  размеров  Сталинское  партнерство  с  Гитлером  достигло  в  области  геополитики.   В  то  время,  как  война  продолжалась,  и  пока  Гитлер  нуждался  в  дружбе  со  Сталиным,  защищавшим  его  восточный  фланг,  немцы  не  конкурировали  с  Советами  в  предназначенной  для  них  сфере  влияния  в  прибалтике.

    Сферы  влияния.

   Даже  до  урегулирования  польского  вопроса  Сталин  начал  свое  продвижение  на  Балтике.   24  сентября  1939  года  министр  иностранных  дел  Эстонии,  прибывший  в  Москву  для  подписания  торгового  договора,  был  поставлен  перед  требованием  Молотова  заключить  "Пакт  о  взаимопомощи"  для  создания  советских  воздушных  и  морских  баз  в  Эстонии.   "Не  бойтесь  этих  гарнизонов.   Мы  заверяем,  что  Советский  Союз  не  желает  в  любом  случае  затрагивать  суверенитет  Эстонии,  ее  правительство,  или  ее  экономическую  систему,  и  также  ее  международную  жизнь  или  зарубежную  политику.

     Стр. 44

   Советские  войска  воздержатся  от  всего,  что  не  будет  соответствовать  этим  обещаниям".

 Формально  говоря,  Сталин  был  "так  же  хорош,  как  и  его  слово",  и  текст  советско-эстонского  пакта  о  взаимопомощи,  подписанный  28  сентября  1939  года,  содержал  оговорки  о  возможности  советского  вмешательства  в  международные  дела  Эстонии.

   Следующей  стала  Латвия.   Все  балтийские  правительства  надеялись  на  германское  заступничество,  но  Сталин  быстро  рассеял  эти  иллюзии.

Продолжение:  http://al0253.okis.ru/s2-2.html