Продолжение.  Начало:  http://al0253.okis.ru/s6-2.html

Глава 6, часть 2, стр. 187-191

Сталин повторил, что "немцы во всяком случае должны быть разбиты так, чтобы не смогли объединиться", и предложил, чтобы вопорос

     Стр. 187

был направлен в трехстороннюю европейскую  консультативную комиссию, учрежденную на московской конференции для подготовки немецкой капитуляции и долгосрочной оккупации.

   В самом конце конференции Черчилль вернулся к проблеме польских границ и сделал формальное предложение, что они могут быть проведены по линии Керзона на востоке и по реке Одер на западе.  Сталин сказал: "Русские не имеют свободных ото льда портов на Балтийском море.  Следовательно русские нуждаются в незамерзающих портах в Кениксберге и Мемеле... Русские нуждаются в крупном куске немецких территорий.  Если англичане решат отдать нам эти территории, мы поддержим формулу, предложенную Черчиллем".  Черчилль ответил, что он изучит это очень интересное предложение.

   7 декабря 1943 года факт, что совещание Большой Тройки состоялось в Тегеране, был объявлен миру, и совместная фотография Черчилля, Рузвельта и Сталина, сделанная во время конференции, была опубликована в прессе союзников.  Коммюнике от имени трех лидеров объявляло, что

"Мы выражаем нашу решимость, что наши нации будут работать вместе в войне и в мире, который последует после войны.  Наше руководство собралось за круглым столом переговоров, и теперь мы имеем согласованные планы по уничтожению немецких сил.  Мы полностью согласовали районы и выбор времени операций, которые будут проводиться с востока, запада и юга... мы уверены, что наше согласие  обеспечит после победы длительный мир... Мы пришли сюда с надеждой и решимостью.  Мы расстаемся дркузьями по делам, духу и намерениям".

   Советская пресса, освещавшая результаты Тегерана, восхваляла их даже больше, чем во время московской конференции.  Согласно "Известиям, решения Тегерана имели "историческое значение для судеб всего мира"; в то время, как "Правда" утверждала, что декларация конференции была "предвестником не только победы, но и долгого и стабильного мира".  Сталин изменил заголовок сообщения ТАСС из Тегерана с нейтрального "Конференция глав правительств Советского союза, США и Великобритании" на "Конференция лидеров трех Союзных Государств".

   10 декабря документ, суммирующий решения Тегерана, был представлен Сталину.  Сталинские секретари всегда очень внимательно и аккуратно записывали его переговоры, и их итоговые официальные советские записи Тегерана очень подробны..  Но сталинская собственноручная корректура и примечания показывают, что он читал этот документ очень внимательно, и этот текст можно считать записью того, что он думал, хотел сказать и излагал в Тегеране.

     Стр. 188

  Черчиллевские предложения по польским границам, были отражены в итоговом документе, повторявшем также сталинские предложения, Кенигсберг и Мемель передавались СССР.  О турках документ отмечал заявление Сталина, что "большая страна, вроде СССР, не может быть заперта в Черном море, и что необходимо исследовать режим проливов".  В отношении взглядов Сталина на раздробление Германии, документ гласит:

"Товарищ Сталин заявляет, что с целью ослабления Германии, Советское правительство предлагает ее расчленение.  Товарищ Сталин положительно относится к плану Рузвельта, кроме предопределения некоторых государств, на которые Германия будет раздроблена.  Он выступил против плана Черчилля создать после расчленения Германии нового, не нашедшего поддержки государства, подобного Дунайской федерации.  Товарищ Сталин говорил о препочтительности отделения  Австрийского и Венгерского государств".

Документ, рассматривающий вопрос о послевоенной международной организации по безопасности, суммирует взгляды Рузвельта и сталинское контр-предложение о двух вещах- одно для Европы, и одно для Дальнего Востока.  Сталин изменил эту часть документа, сказав, что он был не объективен к предложению Рузвельта, но суммирование их взглядов на стратегические силовые точки не верно.  "Товарищ Сталин указал, что формирование такой организации не будет достаточным.  Необходимо создать организацию, имеющую право оккупации силовых точек, что помешает Германии и Японии начать новую агрессию".

                                                                                           Сталин, Черчилль и Рузвельт.

Черчилль приехал в Тегеран в сопровождении фельдмаршала Алана Брука, начальника имперского Генерального штаба.  Брук, оценивая Сталина по Тегерану, наделил его "быстрым и безошибочным взглядом", хотя и упоминал о "стратегических ошибках".  Вердикт адмирала Кинга, американского комадующего морскими силами, гласил, что "Сталин знал, чего он хочет, когда прибыл в Тегеран, и он добился этого".  Другой комментарий Брука: "Сталин имел президента в упаковке"(каламбур переводчика).  Рузвельт думал о Сталине, что он остроумен, быстр и весел, но также- человек, вырубленный из гранита.  Гарри Гопкинсу президент сообщил, что Сталин был более жестким, чем ожидалось.  Он полагал, что Сталин сможет добться мирного сотрудничества после войны, если правота русских и их требования получат должное признание.  Черчилль был более осмотрительным в своих суждениях-

     Стр. 189

но даже он писал в январе 1944 года, что "новое доверие выросло в наших сердцах по отношению к Сталину".

  Для Сталина решающим результатом Тегерана было соглашение по операции "Оверлорд".  Он не долго говорил о втором фронте во Франции, как о жизненно важной необходимости, но оставалось важным, чтобы его западные союзники внесли свой вклад в войну против Германии на континенте.  Победа действительно станет "пирровой", если Советский Союз настолько ослабнет в войне, что будет не способен выиграть мир.  Присутствие англо-американской армии на континенте также соответствовало сталинской перспективе продления военной оккупации Германии союзниками в порядке сдерживания немецкого государства.  По немецкому вопросу Рузвельт конкурировал со Сталиным в желании установления "карательного" мира, включая радикальное расчленение страны.  Черчилль не слишком возражал, но даже он согласился, что решительные меры будут необходимы для предотвращения возрождения германского государства.  По Польше Сталин пошел навстречу энтузиазму Черчилля и Рузвельта по переносу западных границ, так как это легитимизировало установление советско-польской границы, как последствие нацистско-советского пакта.  Мероприятия, предложенные Рузвельтом по обеспечению международной безопасности, сулили для СССР выдающуюся роль в установлении послевоенного мира, в то время, как Черчиллевские высказывания в отношении русских прав определять режим черноморских проливов настораживали.  На личном уровне  Сталин установил хорошие рабочие взаимоотношения с Рузвельтом.  С Черчиллем было достаточно много конфликтов, но межличностная гармония была восстановлена к концу конференции.

   Но что Сталин действительно думал и чувствовал относительно Черчилля и Рузвельта?  Сталкиваясь с этим главным вопросом о сталинских глубочайших размышлениях, трудно избежать вторжения в сферу догадок и спекуляций, поскольку он дал слишком мало возможностей судить о них.  В их компании Сталин был крайне сдержан и как политик, и как личность, но, как отметил Спрайано (Spriano) , он "был сторонником розыгрыша своих собеседников", что случалось неоднократно при встречах с западными политиками.  С другой стороны, Черчилль и Рузвельт были среди тех людей, с которыми он непосредственно встречался в ходе войны.  Это должно было помочь Сталину в общении с личностями, обладавшими одинаковой с ним властью и значением, и могло позволить ему открыться настолько, насколько он их уважал.  Отличие Сталина от Черчилля и от Рузвельта было конечно громадным по идеологическим причинам.  Но даже эта брешь была 'уже, чем это могло сначала показаться.  В советских идеологических суждениях Черчилль и, особенно, Рузвельт изображались, как представители прогрессивной части правящего класса их уважаемых стран: лидерами, которые действительно хотят сделать общее с Советским Союзом дело не только в ходе войны, но также и в мирное время.  Конечно политика Черчилля и Рузвельта была эгоистичной, но и сталинский марксизм определял всех политиков, как деятелей, преследующих реальные цели, или понятные материальные интересы.  Сталин был прежде всего

     Стр. 190

идеологическим и политическим игроком, и таким же образом судил об остальных.  Это не означало, что чисто личные факторы не важны для него.  Советская политическая культура ни в малейшей степени не являлась собственным сталинским способом действий, но "смазывалась" индивидуальными и групповыми доверительными отношениями, лояльностью и дружбой.  Сталин был также "великим верующим" в роль и значение личности в истории.  В интервью от 1931 года он доказывал, что великие личности были тем, кто формировал понимание новых условий в истории и того, как изменить ее.  В этом интервью Сталин скромно отрицал любые параллели между своей ролью в русской истории и той, которую сыграли Петр Великий, и великий Ленин.  Но не трудно угадать, что подобно Гитлеру, Сталин видел себя, как человека судьбы.  Однако, не так, как Гитлер, Сталин не был эго-маньяком и был готов делить "свет рампы" с двумя другими баловнями судьбы-Черчиллем и Рузвельтом- так долго, как "продержится расклад" их намерений и интересов.

   Через две недели после Тегеранской конференции Чарльз Болен произвёл оценку советских военных целей и подвёл некоторые итоги:

"Германия разбита.  Государствам Восточной, Южной и Центральной Европы не будет позволено объединяться в любые федерации и ассоциации.  Франция будет отделена от своих колоний и стратегических баз, находящихся за границей, и ей не будет позволено сохранять любые значительные военные учреждения.  Польша и Италия не намного изменятся, или останутся в своих прежних размерах, но сомнительно, будет ли им разрешено иметь любые, сколь-нибудь значительные военные силы.  В результате Советский Союз будет единственной военной и политической силой в континентальной Европе.  Остаток Европы будет доведён до военной и политической импотенции".

Резюме Болена не было несправедливым, хотя оно преувеличивало размеры, до которых Сталин хотел распространить свои военные цели вне задачи восстановления Советским Союзом границ 1941 года.  Но резюме Болена упускало жизненные компоненты сталинских перспектив:  советские цели были достигнуты при сотрудничестве с Черчиллем и Рузвельтом, и нужно было их согласовать по принципу "услуга за услугу" с британскими и американскими целями во всех сферах интересов.  Для Сталина были важны как политические, так и идеологические, и стратегические интересы.  Европа, в которой Сталин хотел доминировать, должна была трансформироваться в ходе социального и экономического переворота, и коммунистического политического наступления.  Сталин намеревался сохранить существование Великого Альянса в неограниченном будущем, но эта цель вошла в противоречие с его точкой зрения на радикальную трансформацию европейской политики.  Сталин не увидел противоречия между Великим Альянсом военного времени и началом

     Стр. 191

трансформации в Европе.  Перспектива широкого перехода к социализму и коммунизму не устраивала Черчилля, и Рузвельта.  В их подходе к послевоенному миру преобладало вИдение восстановленного на демократической основе европейского капитализма в соответствии с британскими и американскими экономическими, и стратегическими интересами.  Пока война продолжала бушевать, это основное отличие между советскими и западными перспективами в послевоенном мире могло заканчиваться риторикой об антифашистском единстве.  Но после победы напряженность и противоречия внутри советско-западной коалиции начали увеличиваться, и стали разрушать сталинские представления о мирном Великом Альянсе.

Конец главы 6.

Продолжение:  http://al0253.okis.ru/s7-1.html