Продолжение.  Начало:  http://al0253.okis.ru/s8-2.html

Глава 8, часть 3, стр. 250-253

     Стр. 250

Народные демократии оказались коротким экспериментом, и новые режимы, поддержанные Сталиным, не долго сохраняли демократический характер.  В 1947-1948 годах народные демократии превратились в аналог системы советского типа, при полном доминировании коммунистических партий, а национальные фронты с широким представительством, которые пришли к власти в Восточной Европе в конце второй мировой войны, были ликвидированы во всех отношениях, кроме названия.  Одной из причин для резкого изменения сталинского образа мыслей и приоритетов стала неспособность режимов новой демократии в Восточной Европе стать популярными, чего, по мнению Эдуарда Марка, советский вождь совсем не ожидал.  Как показывает Марк, Сталин расчитывал, что "революционный накал" достигнет успеха в Восточной Европе на основе народной поддержки и согласия с новой демократией; он ожидал, что коммунисты победят на свободных и открытых выборах используя свою руководящую роль.  Об этом говорил Сталин с лидерами восточно-европейских коммунистических партий в ранний послевоенный период; их беседы скорее были посвящены непосредственно политической тактике, чем размышлениям о природе народной демократии.  Очевидно Сталин был убеждён, что использовав правую политику, правую тактику и достаточную энергию власти, коммунисты восторжествуют над политическими оппонентами и получат подавляющую народную поддержку радикальных режимов народной демократии.  Публично сталинская уверенность в проекте народной демократии и в политических перспективах коммунистических партий была высказана в его ответе на речь Черчилля о "железном занавесе" в марте 1946 года.  После разоблачения Черчилля, как антикоммуниста и поджигателя войны, Сталин сказал:

"Мистер Черчилль очень близок к истине, когда говорит об увеличении влияния коммунистических партий в Восточной Европе.  Это должно быть отмечено, однако, он не вполне точен.  Влияние коммунистических партий выросло не только в Восточной Европе, но и почти во всех странах Европы, которые были под управлением фашистов... или имели опыт... оккупации...  Рост влияния коммунистов нельзя считать случайностью.  Это вполне логичная вещь.  Влияние коммунистов выросло потому, что в годы правления фашизма в Европе коммунисты показали, что им можно доверять- бесстрашной, самоотверженной борьбой против фашистского режима за освобождение народов... Народы понимают их, они знают, как постоять за себя.  Это именно они... провалили на выборах мистера Черчилля и его партию в Британии.  Это именно они... изолировали реакционеров и сторонников сотрудничества с фашизмом в Европе, и отдали своё предпочтение левым демократическим партиям.  Это они... пришли к заключению, что коммунисты достойны полного народного доверия.  Именно так выросло влияние коммунистов в Европе".

     Стр. 251

Сталинская вера в рост силы европейского коммунизма не была безосновательной.  Это демонстрирует таблица роста количества членов коммунистических партий после войны, опубликованная в журнале "Вопросы внешней политики" в мае 1946 года

1. Страна     2. Довоенное количество членов    3. Послевоенное количество членов

Албания                  1000                                            12 000

Австрия                  16 000                                         132 000

Бельгия                  10 000                                         100 000

Британия                15 000                                          50 000

Болгария                 8000                                            427 000

Чехословакия         80 000                                         1 292 000

Дания                      2000                                             60 000

Финляндия               1000                                             25 000

Францмя                 340 000                                        1 000 000

Югославия               4000                                            250 000

-------------------------------------------------------------------------------------------------

Впечатляющее преображение европейского коммунизма отразилось в результатах послевоенных выборов.

Цифры по Восточной Европе: в ноябре 1945 года на выборах в Болгарии объединенный коммунистический отечественный фронт получил 88% голосов;  в Чехословакии в мае 1946 года коммунисты получили 38% голосов;  в Венгрии коммунисты набрали только 17% в ноябре 1945 года, но в августе 1947 года на выборах этот процент вырос до 22-х, и левый блок получил 66% мест в парламенте;  на польских выборах в январе 1947 года объединенный комуно-демократический блок получил 80% голосов;  в ноябре 1946 года в Румынии объединенный комуно-демократический блок получил 80% голосов;  и в Югославии в ноябре 1945 года 90% электората проголосовало за коммунистический Народный фронт, это притом, что оппозиция бойкотировала выборы, не выдвинув альтернативных кандидатов.

     Стр. 252

   Но коммунистическое продвижение было не слишком сильным, что не соответствоало сталинскому проекту народных демократий Европы под советским влиянием.  В то время, как коммунистические выборы в Чехословакии, Югославии и даже в Венгрии были честными, в трех государствах, наиболее важных для безопасности Советов- Болгарии, Польше и Румынии коммунистическое большинство было достигнуто при помощи махинаций с бюллетенями, насилием и запугиванием.  Другой проблемой для сталинской послевоенной политической стратегии было то, что при относительно либеральных режимах народных демократий он не желал вводить коренных демократических традиций, на которых базируются демократии в Западной Европе.  Кроме Чехословакии, политическая история Восточной Европы между войнами была главным образом авторитарной, для этих стран была характерна демагогическо-националистическая политика и анти-коммунистические репрессии.  Следствием этой политической истории было то, что коммунистические партии Восточной Европы, вновь исключаяя Чехословакию, имели мало опыта демократической политики и малую склонность выбирать этот путь.  Эта тяга к прошлому смешивалась со сталинским вульгарным представлением о демократической политике.  В то время, как Сталин читал восточно-европейским коммунистам лекции о достоинствах новой демократии, он также предусмотрел для них безжалостную тактическую необходимость изоляции и маргинализации их оппонентов, и максимализацию собственного политического доминирования.  Особенно провоцирующими для Сталина были постоянные усилия оппонентов коммунизма в Восточной Европе интернационализировать их борьбу, превратив ее в международную, и вовлечь в нее Британию и США.  Любое вмешательство или вовлечение британцев и американцев было неприемлемо для Сталина, который определял Восточную Европу, как сферу влияния, свободную от вмешательства всех великих государств, исключая свое собственное.  Интересно, что одной из стран, потерпевших поражение, но избежавшей судьбы демократий советского стиля, была Финляндия, государство, чьи лидеры усердно воздерживались от привлечения американского и британского заступничества в их интересах.  Вместо внешней помощи Финляндия использовала собственные политические ресурсы, находя общий язык с Советами и с финскими коммунистическими коалиционными партнерами.  У Сталина не было причин опасаться, что Финляндия перейдет в западную сферу влияния, если она не будет контролироваться коммунистами, он был этим доволен и позволял стране оставаться строго нейтральной, когда началась холодная война.

   Беспокойство Сталина о западном воздействии на его сферу влияния в Восточной Европе увеличивалось всвязи с прогрессирующим ухудшением отношений Советов с Британией и США в 1946-1947 годах, что привело в конце концов к формированию антикоммунистического западного блока.  Несмотря на то, что коммунистический отказ от новой демократии в Восточной Европе имел место в другое время, что весьма повлияло на внутреннее развитие, ультимативное сталинское радикальное изменение стратегии и тактики в регионе было подано, как противостояние холодной войне в 1947 году.  После коллапса Великого Альянса Сталин выбрал строгий контроль

     Стр. 253

над сферой влияния в Восточной Европе, которую он сплотил в единый политический блок,  жестко противостоящий любому западному посягательству на политическое и территориальное пространство, рассматриваемое им, как абсолютно жизненно необходимое для советской безопасности.

   Когда вторая моровая война подошла к концу, Сталин имел две стратегическо-политические цели: первое, заключить Великий Альянс с Британией и Соединенными Штатами, как продолжение сотрудничества с великими государствами, при необходимости долгосрочного договора по возрождению Германии;  второе, преследование своих перспективных идеологических целей в Европе посредством переходных режимов народных демократий, политическое устройство которых гарантировало, что западные границы СССР будут прикрыты дружественными режимами.  Сталин видел существенное противоречие между этими двумя стратегическими целями.  Он думал, что западные интересы преобладают в мирное время у партнеров Великого Альянса и расчитывал, что народные демократии не будут непосредственно угрожать капитализму западного стиля в Британии и Соединенных Штатах, в которых, в любом случае, имеется больше социал-демократии и государственного капитализма в результате войны, и которые постепенно будут сближаться с советской и народно-демократической моделями.  Сталин также готов был признать англо-американское преобладание в их сферах интересов и сдерживать западно-европейских коммунистов, поощряя их на установлене более умеренной версии проекта народной демократии, что подчеркивало приоритет послевоенной реконструкции и сохранения национального единства.

   Но не только в начале своей политической карьеры Сталин совершал ошибки, полагаясь на собственный разум и расчетливость.  После войны его партнеры по Великому Альянсу предпочли рассматривать Германию, как союзника в борьбе против коммунизма, а не вступать в коалицию с Советами, невзирая на все предварительные договоренности.  Ни англичане, ни американцы не стали выполднять взятые на себя обязательства по невмешательству в советской сфере влияния в Восточной Европе, особенно, когда Сталин сам явно вмешивался в их сферу влияния в Западной Европе, благодаря посредничеству западных коммунистических партий.  Они также наблюдали послевоенное продвижение коммунизма и советского влияния в Европе, воспринимая его не как отдаленную, а как непосредственную угрозу.  Они рассматривали народные демократии, как уловку, и ожидали радикального изменения в сталинской послевоенной политике, которая будет угрожать их наиболее жизненно-важным интересам.  Это был классический случай самораскручивающегося процесса: западные чрезмерные оборонительные действия, как реакция на возможные угрозы, в ответ вызвали контр-реакцию в форме плотного контроля советско-коммунистического блока в Восточной Европе и военно-коммунистического вызова Завпадной Европе- вещь, которая пугала Лондон и Вашингтон более всего.

Послевоенная политическая борьба с Западом не стала инициативой Сталина, но это был вызов, который он был готов принять, если альтернативой являлась потеря советского влияния и контроля в Восточной Европе.  Победив в борьбе против Гитлера такой дорогой ценой, Сталин не хотел терять мир, даже если это означало опасную раскрутку холодной войны.

Конец восьмой главы.

Продолжение:  http://al0253.okis.ru/s9-1.html